Мэрион Брэдли - Верховная королева (Туманы Авалона - 2)

"Ланселету нужна жена. Надо бы взяться за дело и написать королю Пелинору, пусть выдаст дочь за Ланселета; Элейна мне кузина, она похожа на меня, она уже вошла в брачный возраст..." Однако Гвенвифар знала про себя, что никогда этого не сделает; успеется еще - пусть Ланселет сам сперва объявит, что не прочь взять жену.

"А если Артур так и не поправится... Ох, нет, нет, я не стану об этом думать..." Гвенвифар украдкой перекрестилась. Однако же, думала она про себя, давно уже не засыпала она в Артуровых объятиях; похоже на то, что он и впрямь не может дать ей ребенка... Королева поймала себя на том, что гадает, каково это - разделять ложе с Ланселетом... может быть, он подарил бы ей желанное дитя? Что, если бы она взяла Ланселета в любовники? Гвенвифар знала: есть женщины, на такое вполне способные... Вот Моргауза, например, этого даже не скрывает; теперь, когда она вышла из детородного возраста, ее собственные любовные шашни стали такой же притчей во языцех, как и скандальное распутство Лота. Щеки королевы горели; Гвенвифар понадеялась, что никто этого не заметил; она глядела на руки Ланселета и гадала, каково это - ощущать их ласковые прикосновения... нет, об этом грех даже думать...

Если женщина берет себе любовника, должно в первую очередь позаботиться о том, чтобы не забеременеть, не родить ребенка, что станет бесчестием для нее самой и позором для ее супруга; так что, если она бесплодна, это все как раз неважно... можно считать, что ей повезло... Господи милосердный, как так вышло, что ее, целомудренную христианку, одолевают думы столь порочные? Они и прежде приходили ей в голову, и когда она исповедалась капеллану, тот сказал лишь, что причина - в затянувшейся болезни ее мужа, так что ходу мыслей ее удивляться не приходится; и не должно ей терзаться угрызениями совести; надо лишь денно и нощно молиться, и ухаживать за мужем, и думать только о том, что ему приходится еще тяжелее. Гвенвифар по достоинству оценила этот добрый, разумный и мягкий совет, однако ей казалось, что священник так и не понял до конца ее признания, не осознал, какая она грешница и как порочны и нечестивы ее мысли. В противном случае святой отец, конечно же, сурово выбранил бы ее и наложил бы на нее тяжкую епитимью, и тогда Гвенвифар почувствовала бы себя лучше, свободнее...

"Ланселет никогда не упрекнул бы ее за бездетность..." Гвенвифар с запозданием осознала, что кто-то назвал ее по имени, и испуганно подняла голову: неужто мысли ее открыты всем и каждому?

- Нет-нет, лорд мой мерлин, довольно музыки, - произнес Артур. Глядите, уже стемнело, и супругу мою клонит в сон. Она, верно, совсем измучилась, ухаживая за мною... Кэй, вели слугам накрывать на стол, а я пойду прилягу. Ужин пусть подадут мне в постель.

Гвенвифар подошла к Элейне и попросила девушку взять на себя ее обязанности; сама она побудет с мужем. Кэй отправился отдать распоряжения слугам; Ланселет протянул Артуру руку и тот, опираясь на палку, захромал к себе в спальню. Ланселет уложил короля в постель - нежнее и осторожнее любой сиделки.

- Если ночью ему что-нибудь понадобится, пусть непременно позовут меня; ты знаешь, где я сплю, - тихо сказал он Гвенвифар. - Мне его приподнять проще, чем кому-либо...

- Ох, нет-нет, думаю, теперь нужды в этом нет, однако ж спасибо тебе, - отозвалась королева.

Ланселет ласково коснулся ладонью ее щеки. Каким высоким казался он рядом с нею!

- Если хочешь, ложись со своими дамами, а я останусь и пригляжу за ним... судя по твоему виду, крепкий, спокойный сон тебе сейчас не помешает. Ты - как кормящая мать, что не знает покоя и отдыха, пока младенец не приучится спать до утра, не пробуждаясь то и дело. Я отлично способен позаботиться об Артуре - теперь тебе уже незачем бодрствовать у его изголовья! Я подежурю в комнате в пределах слышимости.

- Ты очень добр ко мне, - отозвалась королева, - но мне все же хотелось бы побыть с мужем.

- И все же пошли за мною, если я ему понадоблюсь. Не пытайся сама его приподнять - пообещай мне, Гвенвифар!

Как нежно и ласково прозвучало в его устах ее имя; куда нежнее, чем "моя королева" или "госпожа моя..."

- Обещаю тебе, друг мой.

Ланселет нагнулся и запечатлел на ее челе легкий, совсем невесомый поцелуй.

- Вид у тебя совсем измученный, - промолвил он. - Ложись и выспись хорошенько. - Ладонь его на мгновение задержалась на ее щеке, но Ланселет отнял руку - и молодая женщина почувствовала холод и ноющую боль, как если бы зуб разболелся.

Она прилегла рядом с Артуром. Какое-то время Гвенвифар казалось, что муж ее спит. Но вот в темноте прозвучал его голос:

- Он всегда был нам добрым другом, верно, жена моя?

- Даже брат не вел бы себя великодушнее.

- Мы с Кэем росли как братья, и я искренне к нему привязан, но права пословица: "Кровь не водица", и кровное родство означает близость, о которой я и помыслить не мог, пока не узнал своих кровных родичей... Артур беспокойно заворочался, тяжело вздохнул. - Гвенвифар, мне нужно тебе кое-что сказать...

Молодая женщина похолодела от страха, сердце ее неистово заколотилось в груди: неужто Артур видел, как Ланселет целовал ее, и теперь упрекнет жену в неверности?

- Пообещай, что не расплачешься снова, - произнес Артур. - Я просто не могу этого вынести. Клянусь тебе, я даже не думаю тебя упрекать... но мы женаты вот уже много лет, и лишь дважды за это время ты надеялась на ребенка... нет-нет, не плачь, умоляю тебя, дай мне докончить, - взмолился король. - Очень может статься, что вина моя, а не твоя. У меня были и другие женщины, как это у мужчин водится. Но хотя я никогда даже не пытался скрыть, кто я такой, за все эти годы ни одна женщина не пришла ко мне и не прислала родственников сказать, что такая-то и такая-то родила мне сына-бастарда. Засим, может статься, это в моем семени нет жизни, так что, когда ты зачинаешь, плод даже в движение не приходит...

Гвенвифар опустила голову; волна волос упала ей на лицо. Значит, Артур тоже извел себя упреками?

- Моя Гвенвифар, послушай меня: королевству нужен ребенок. И ежели так случится, что ты однажды и впрямь произведешь на свет дитя во имя трона и государства, будь уверена: я ни о чем допытываться не стану. Что до меня, я в любом случае признаю рожденного тобою ребенка своим и воспитаю как своего наследника.

Щеки молодой женщины горели; казалось, еще немного - и она вспыхнет огнем. Неужто Артур считает ее способной на измену?

- Никогда, никогда не смогу я поступить так, лорд мой и король...

- Тебе ведомы обычаи Авалона... нет, жена моя, не прерывай меня, дай мне выговориться... там, когда мужчина и женщина сходятся таким образом, говорится, что дитя рождено от бога. Весьма хотелось бы мне, чтобы Господь послал нам ребенка, уж кто бы там ни исполнил Господню волю, его зачиная, ты меня понимаешь? И ежели так случится, что орудием провидения станет мой лучший друг и ближайший родич по крови, так я стану благословлять и его, и рожденное тобою дитя. Нет-нет, не плачь, не надо, я не скажу более ни слова, - промолвил Артур, вздыхая. Он обнял жену, притянул ее голову к себе на плечо. - Не достоин я такой любви.