Дэн Симмонс - Олимп

В последний раз, когда мы виделись, он остался в доисторическом индейском племени, в диких джунглях на месте будущей (оставалось подождать около трёх тысяч лет) Индианы. Я даже корил себя за то, что бросил товарища в гиблых для него краях. Конечно, лишь на время, пока не кончится война между героями и богами. Но когда я вернулся забрать своего друга, все индейцы точно в воду канули, и он вместе с ними.

Поскольку Патрокл, тот самый обмочившийся Патрокл, расхаживал где-то неподалёку, у меня были сильные подозрения, что Кейт мог и не выжить.

Однако три с половиной месяца назад, как только Фразимед, Гектор и прочие искатели приключений раскодировали синий луч, я факсовал в Дельфы, и что бы вы думали? Представьте, вот уже восьмой час подряд обескураженной вереницей из маленького здания выходят люди, главным образом греки (мне вспомнился цирковой трюк, когда на сцену выезжает крохотный автомобильчик, из которого вылезают пятьдесят клоунов), – и тут появляется мой приятель Найтенгельзер: схолиасты всегда обращались друг к другу по фамилии.

Теперь мы купили вот это самое место, где я сижу и пишу эти строки. Мы с Найтенгельзером – партнёры. Прошу заметить: партнёры по бизнесу, а не в том извращённом значении, как было принято понимать в двадцать первом веке, если речь шла о двух мужчинах. Ваш покорный слуга и не думал менять троянскую красавицу на Кейта из Ардиса. У меня, конечно, есть трудности, но совсем не такого плана.

Интересно, что сказала бы Елена о нашей таверне? Название «Домби и сын» [88]предложил Найтенгельзер. На мой вкус, чересчур изысканно. Зато от клиентов отбоя нет. Здесь довольно чисто по сравнению с остальными питейными заведениями, что натыканы по речному берегу словно черепица на старой крыше. Наши барменши служат за стойкой, а не торгуют любовью – по крайней мере в рабочее время и на рабочем месте. Пиво – тоже лучшее, какое мы только смогли достать. Его выпускает ещё одно из предприятий Ханны; по слухам, она превратилась в первую миллионершу новой эры. Очевидно, изучила брожение одновременно с литьём металлов и скульптурой. Только не спрашивайте меня зачем.

Теперь понимаете, почему я до сих пор тяну с началом серьёзного эпоса? Никак не могу придерживаться чёткой сюжетной линии. Всё время куда-то виляю.

Надо будет когда-нибудь привести Елену сюда: любопытно, что она скажет? Если верить молве, дочь Зевса остригла волосы, переоделась юношей и удрала в Дельфы с Гектором и Фразимедом, и теперь оба следуют за ней по пятам, как щенки за костью. (Вот вам ещё одна причина, почему стопорится затея с книгой: мне никогда не удавались метафоры и сравнения. Я просто тропически [89]неполноценен, как выразился однажды Найтенгельзер. Ладно, проехали.)

Хотя, чёрт, при чём тут молва? Сам знаю. Елена отправилась в экспедицию, я же видел. Загар и короткая стрижка ей очень к лицу. Честное слово. Она изменилась, но выглядит здоровой и очень красивой.

Я мог бы ещё порассказать о нашей таверне, об Ардис-тауне, о том, что собой представляет политика во, младенчестве (такая же вонючая и беспомощная), о местных обитателях – евреях и греках, наделённых и не наделённых функциями, верующих и циниках… Но всё это не имеет отношения к нашей истории.

Кроме того, нынешним вечером я узнаю, что не принадлежу к числу настоящих рассказчиков. Я не избранный Бард. Понимаю, мои слова кажутся полным вздором, но погодите немного, и вам станет ясно, о чём речь.

Последние восемнадцать лет, особенно первые одиннадцать из них, дались мне нелегко. Эмоционально и психологически я чувствую себя таким же измятым, потёртым и поцарапанным, как панцирь Орфу с Ио. (Большую часть времени старина Орфу живёт в Ардисе, на холме. Вы с ним позже увидитесь. Моравек хочет посмотреть пьесу. Каждый день после обеда он собирает ребятишек. Вот что натолкнуло вашего покорного слугу на грустную мысль: оказывается, долгие годы преподавания и служения Музе не превращают человека в избранного. Настала пора, и я не в состоянии поведать даже ту самую историю.)

Ода, последние восемнадцать лет, особенно первые одиннадцать, были очень тяжёлыми, но зато и обогатили меня. Надеюсь, обогатят и вас тоже, если вы дослушаете эту историю. Если нет – не моя вина, я отрекаюсь от роли рассказчика. Впрочем, готов поделиться своими воспоминаниями с любым, кто пожелает.

Прошу прощения. Мне пора. Кожевники возвращаются после дневной смены, чуете запах? Одна из моих барменш заболела, другая только что сбежала с юным афинянином, переселившимся в наши края после Дельф, и… в общем, сегодня у нас не хватает рук. Бармен заступает на вечернюю смену через сорок пять минут, а до тех пор мне нужно разлить пиво из бочек и самому нарезать мясо для сандвичей.

Меня зовут Томас Хокенберри, Д.Ф., и, по-моему, Д.Ф. расшифровывается как: «Доливай, философ».

Извините. Чувство юмора никогда не относилось к числу моих сильных сторон, если не считать парочки каламбуров и вымученных шуточек.

Увидимся перед началом пьесы, когда будет звучать история.

Семь лет и пять месяцев после Падения Илиона

В день постановки супругу Ады пришлось наведаться в Суходол. После ленча мужчина натянул термокожу, облачился в боевой костюм, взял в арсенале Ардис-холла энергетическое оружие и свободно факсовал в Антарктику.

Раскопки стаз-купола «постов» шли полным ходом. Шагая между огромными экскаваторами, стараясь не попасть под посадочные струи транспортных шершней, мужчина едва мог поверить, что восемь с половиной лет назад бывал в той же самой долине вместе с юной Адой, невероятно юной Ханной и беспомощным увальнем Даэманом, разыскивая следы таинственной Вечной Жидовки, которую, как оказалось, звали Сейви.

Голубой купол частично был погребён под валуном, где старуха нацарапала координаты своего жилища в айсберге, уже тогда зная, что Харман – единственный из «старомодных» землян – сумеет прочесть её закорючки.

Руководили раскопками Раман и Алкиной, отлично знавшие своё дело. Муж Ады ещё раз вместе с ними прошёлся по списку, желая удостовериться, что им известно, куда что отправить. Арсенал энергетического оружия предназначался для Хьюз-тауна и Чома, термокожу надлежало переслать в Беллинбад, вездеходы были обещаны Уланбату, а Новый Илион подавал настоятельный запрос на дротиковые винтовки.

Харман усмехнулся. Ещё лет десять, и троянцы с греками освоят все технологии, доступные «старомодным», даже научатся факсовать через павильоны. Дельфийская команда уже отыскали узел возле Олимпа… Нет, не горы, а древнего города, где проводились Игры.

«Что ж, – подумал мужчина, – остаётся лишь одно: всегда опережать их хотя бы на пару шагов, и не только в отношении техники».