Мэрион Брэдли - Король-олень (Туманы Авалона - 3)

- Но ты ведь вернешься, родственница? - спросил Ланселет, легонько придержав ее за руку. Она заметила, что вызванный вином пожар уже начинает разгораться.

"И не одним лишь вином, - подумала она. - После встречи со смертью в мужчине легко вспыхивает вожделение..."

- Да, вернусь - обещаю. А теперь отпусти меня, - сказала Моргейна и почувствовала, как ее захлестнула горечь.

"Неужто я пала настолько низко, чтобы взять его, пока он одурманен и не понимает, что творит? Но Элейна так и собирается поступить - чем я хуже? Нет, к худу или к добру, но Элейна хочет его в мужья. Я не хочу, Я - жрица, и я знаю, что огонь, снедающий меня, разожжен не Богиней, что он нечестив... Неужто я настолько опустилась, чтобы донашивать обноски Гвенвифар и подбирать за ней любовников?"

Гордость ее твердила: "Нет", - а слабеющее тело кричало: "Да!", и Моргейне стоило огромных усилий удерживать себя в руках, пока она шла к покоям короля Пелинора.

- Как себя чувствует твой отец, Элейна? Моргейна сама поразилась тому, насколько твердо и спокойно звучит ее голос.

- Он утих - наверное, уснул. Моргейна кивнула.

- Теперь тебе следует отправиться в шатер, а ночью Ланселет придет к тебе. Не забудь надушиться духами Гвенвифар...

Элейна была бледна как мел, но глаза ее горели. Моргейна поймала девушку за руку, протянула ей флягу с винным зельем и дрогнувшим голосом произнесла:

- Сперва отпей из этой фляги, дитя мое. Элейна поднесла вино к губам и сделала глоток.

- Пахнет травами... это - любовное зелье? Моргейна улыбнулась одними лишь губами.

- Можешь так считать, если тебе так больше нравится.

- Странный вкус. Оно обжигает рот и обжигает меня изнутри. Моргейна, это не яд? Ты не... ты не ненавидишь меня за то, что я стану женой Ланселета?

Моргейна привлекла девушку к себе, обняла и поцеловала; ощущение теплого тела в объятьях странно взволновало ее, и Моргейна сама не могла понять, что это - нежность или желание.

- Ненавижу тебя? Нет-нет, сестра, я клянусь, что не вышла бы замуж за сэра Ланселета, даже если он на коленях умолял бы меня об этом... Допивай вино, милая... Теперь надушись, тут и тут... Помни - он хочет тебя. Ты можешь заставить его позабыть королеву. А теперь иди, дитя, и жди его в шатре... - И она еще раз поцеловала Элейну. - Да благословит тебя Богиня.

"Как она похожа на Гвенвифар... Думаю, Ланселет и так уже наполовину влюблен в нее, и я всего лишь завершу дело..."

Моргейна глубоко, прерывисто вздохнула, постаралась успокоиться и вернулась в зал, где сидел Ланселет. Когда она вошла, Ланселет как раз щедро плеснул себе очередную порцию винного зелья и поднял затуманенный взор на Моргейну.

- А, Моргейна... родственница... - Он усадил ее рядом с собой. - Выпей со мной...

- Нет, не сейчас. Выслушай меня, Ланселет. Я принесла тебе весть.

- Весть?

- Да, - сказала она. - Королева Гвенвифар прибыла навестить свою родственницу и сейчас спит в шатре, что стоит на опушке леса.

Она взяла Ланселета за руку и подвела к двери.

- И она прислала тебе послание; она не хочет беспокоить своих женщин, потому ты должен осторожно пробраться туда, где она спит. Ты пойдешь?

Моргейна видела, как глаза Ланселета заволакивает опьянением и страстью.

- Я не видел никакого посланца... Моргейна, я и не знал, что ты желаешь мне добра...

- Ты даже не представляешь, кузен, насколько сильно я желаю тебе добра.

"Я желаю тебе, чтобы ты удачно женился и покончил с этой безнадежной, презренной любовью к женщине, которая не принесет тебе ничего, кроме бесчестья и отчаянья..."

- Иди, - мягко произнесла она, - твоя королева ждет тебя. А на тот случай, если ты вдруг усомнишься, тебе передали вот этот знак, - - и она достала платочек. На самом деле он принадлежал Элейне, но все платочки похожи друг на друга, а этот к тому же был пропитан духами Гвенвифар.

Ланселет прижал его к губам.

- Гвенвифар, - прошептал он. - Где она, Моргейна, где?

- В шатре. Допивай вино...

- Выпьешь со мной?

- В другой раз, - с улыбкой отозвалась Моргейна. Она немного оступилась, и Ланселет поддержал ее. Даже это прикосновение, столь легкое и мимолетное, возбудило ее. "Это похоть, - яростно сказала себе Моргейна, обычная животная похоть, а не чувство, благословленное Богиней!" Она изо всех сил пыталась удержать себя в руках. Он одурманен сейчас, словно животное, он взял бы ее, не соображая, что делает, как взял бы Гвенвифар, Элейну, любую другую женщину...

- Иди, Ланселет. Не заставляй свою королеву ждать.

Она видела, как Ланселет исчез в тени, окружающей шатер. Он осторожно войдет внутрь. Элейна, должно быть, уже лежит там, и свет лампы играет на ее волосах, таких же золотистых, как и у королевы, но он не настолько ярок, чтоб можно было разглядеть лицо, а тело и постель Элейны пахнут духами Гвенвифар... Моргейна расхаживала по холодной, пустой комнате и мучила себя, распаляя воображение: вот его сухощавое нагое тело скользнуло под одеяло, вот он обнимает Элейну и осыпает поцелуями...

"Если только у дурехи хватит соображения помалкивать, пока он не перейдет к делу...

О Богиня! Лиши меня Зрения, не позволяй мне увидеть Элейну в его объятиях!.."

Истерзанная Моргейна уже не понимала, что порождает эти мучительные видения - Зрение или ее собственное воображение. Обнаженное тело Ланселета, его прикосновения... эти воспоминания до сих пор были живы в ее памяти... Она вернулась в пустой зал, где слуги убирали со стола, и грубо велела:

- Налейте-ка мне вина!

Испуганный слуга наполнил кубок.

"Ну вот, теперь они будут считать меня не только ведьмой, но еще и пьяницей". Впрочем, это ее не волновало. Она осушила кубок до дна и потребовала еще. Вино заглушило Зрение и избавило Моргейну от видения: Элейна в страхе и экстазе извивается под ненасытным телом Ланселета...

Моргейна безостановочно расхаживала по залу, а Зрение то появлялось, то пропадало. Решив в конце концов, что час настал, Моргейна глубоко вздохнула, собираясь с силами для следующего шага, который, как она знала, был необходим. Когда она склонилась над дворецким, спящим у порога королевской опочивальни, и встряхнула его, тот испуганно уставился на нее.

- Госпожа, нельзя беспокоить короля в столь поздний час...

- Дело касается чести его дочери.

Моргейна выхватила факел из подставки и подняла его над головой; она чувствовала, как дворецкий смотрит на нее, высокую и грозную, и ощущала, как сливается с Богиней повелевающей. Дворецкий в ужасе отшатнулся, и Моргейна с достоинством проплыла мимо него.

Пелинор беспокойно метался на своей высокой кровати - рана причиняла ему сильную боль. Проснувшись, он в удивлении уставился на бледное лицо Моргейны и высоко поднятый факел.

- Тебе следует поспешить, мой лорд, - ровным тоном произнесла Моргейна, но голос ее звенел от сдерживаемых чувств. - Твое гостеприимство предано. Я решила, что тебе следует об этом знать. Элейна...