Джек Уильямсон - Легион пространства

Железо дешево, мы это сделаем. Но я все же думаю, что мы их истребим после того, как завладеем АККА, и Пурпурный Холл будет благополучно править опять. Они не слишком приятные партнеры. Хуже, чем ты можешь представить.

— Те безумные люди?

— Да, Джон, я уверен, нам придется уничтожить их после того, как мы получим секретное оружие. Девушка должна была сказать тебе об АККА, Джон.

— Она сказала! И я думал… я верил тебе, Эрик.

— Выходит, она уже подозревает! Тогда мы должны заковать ее в цепи прежде, чем она получит шанс использовать АККА. Однако, я полагаю, Варс и Кимплен уже позаботились о ней.

— Ты — предатель! — воскликнул Джон Стар.

— Конечно, Джон. Мы заберем ее. Я полагаю, нам придется убить ее после того, как она выдаст нам свой маленький секрет. И очень плохо, что она такая красотка.

Джон Стар стоял неподвижно, не веря собственным ушам, и Эрик Ульмар улыбнулся.

— Я предатель, Джон, если пользоваться твоим определением. Но ты — нечто хуже. Ты дурак, Джон. Я привез тебя с собой, потому что мне нужен был надежный человек для пополнения стражи и потому что мой дядя настаивал, чтобы тебе предоставили в жизни шанс. Похоже, он был слишком хорошего мнения о твоих способностях.

Внезапно Эрик Ульмар разразился пронзительным девичьим хихиканьем.

— Ты дурак, Джон! Если ты хочешь знать, какой ты большой дурак, только взгляни вверх!

И благородная золотистая голова иронично дернулась.

Джон Стар не сводил с него взгляда, ожидая подвоха, могущего отвлечь его.

Едва взглянув вверх, он понял, что ему угрожает. В пятидесяти футах над ним висело нечто, похожее на гондолу. Машина из ярко-черного металла, подвешенная на тросах к огромному суставчатому стволу, который вытянулся из чрева летательного аппарата, внутри которого виднелись титанические черные механизмы.

В гондоле он мельком заметил нечто. Черные борта не позволяли видеть это ясно. Однако то немногое, что он увидел, заставило кровь застыть в жилах. Вдоль позвоночника побежали мурашки, по телу как бы пошел электрический ток. Дыхание стало прерывистым, сердце стучало, все тело напряглось и дрожало. Один лишь взгляд на это нечто пробудил все его инстинкты самосохранения — само присутствие этого поднимало в душе первобытный ужас.

И все же под тенью огромной черной машины он мало что увидел. Выпуклая темная поверхность, прозрачно-зеленая, скользкая, пульсирующая слизнеобразной жизнью. Поверхность тела чего-то огромного и совершенно чужого.

Он увидел, что из-за бортов на него зловеще глядит глаз. Длинный, овальный, блестящий. Колодец холодного пурпурного пламени, замутненного древней мудростью, вкупе с чистым злом. И это было все.

Выпуклая, колышущаяся зеленая поверхность. И этот пурпурный глаз. Он не мог больше смотреть. Но этого было достаточно, чтобы в нем проснулись все реакции первобытного страха.

Страх заставил его онеметь. Он остановил его дыхание и задержал сердцебиение. Он всыпал в его глотку пыль ужаса. Он омыл его члены ледяным потом. Наконец, Джон освободился от оцепенения и вскинул оружие. Однако то, что находилось в гондоле, ударило первым. Из борта машины вырвался красноватый газ. Что-то ударило его по плечу. Всего лишь холодное дыхание. А потом красное землетрясение невыносимой боли швырнуло его на песок. Черное забвение принесло избавление от боли.

Когда сознание вернулось, он с трудом сел. Он был буквально растоптан, все тело дрожало, было мокрым от пота. Рука и плечо были парализованы и горели от страшной боли. Ничего не соображая, наполовину ослепший, он огляделся.

Эрик Ульмар исчез, и он сразу же обнаружил, что не видит черной гондолы. Но циклопический корабль по-прежнему чудовищно возвышался на фоне зеленоватого марсианского неба. Он рассматривал путаницу лопастей, ярусов и труб, пока наконец не увидел качающегося механизма. Титанический кран протянулся к самому форту. Механизм как раз поднялся над красными стенами, когда он обнаружил его. Тросы быстро втянулись. Ствол длиной в милю телескопически сложился, и огромное отверстие в черном сферическом корпусе, поглотило гондолу. Должно быть, они забрали Эрика Ульмара и затем вернулись в форт, чтобы взять на борт Варса и Кимплена с Аладори. Девушку, подумал он, и сердце его защемило, уже затащили во вражескую машину.

В самое ближайшее время она поднялась. Пелена зеленого пламени вырвалась из пещероподобных дюз. Вытянулись бескрайние эбеновые крылья, чтобы опираться на разреженную атмосферу Марса. Земля задрожала под ним, когда черные полозья подняли свою ношу над каменистой пустыней. Чудовищная злая птица-машина грозно поднималась в зеленоватом небе в фиолетовый зенит.

Грохот подъема ударил его, вверг в бушующее море песка. Жаркий ветер преисподней взметнул вверх занавеси желтого песка, осушил его пот, ослепил и опалил его. Он следил, как корабль превратился в уродливое черное насекомое. Зеленое пламя померкло. Чем дальше, тем менее различим он становился и, наконец, исчез.

Он лежал на песке, в отчаянии и боли, кляня себя за глупость. Подняться он смог лишь вечером, все еще очень слабый. Его рука и плечо были непонятным образом обожжены, словно его облили какой-то едкой жидкостью. Кожа была жесткая, покрытая зеленоватой твердой чешуей.

На трупе капитана Стана были те же следы. И глаз того зеленого колышущегося монстра — это был тот же самый кошмар, который он видел в свое окно. Да, это нечто из корабля убило Стана.

Ведомый слабый искоркой иррациональной надежды, он вскарабкался по склону холма в старый форт, чтобы обыскать обитаемые помещения. Там было тихо и совершенно пусто. Аладори, разумеется, исчезла, и АККА была похищена. Аладори, такая нежная и красивая, была в руках Эрика Ульмара и тех чудовищных существ с темной планеты Звезды Барнарда.

Лишь дикая злость на себя не позволила ему сдаться. Восхищение знаменитым родственником слишком долго ослепляло его. Неправильно понятый долг легионера привел его к этой ошибке. Сам того не желая, он помог предать Зеленый Холл и Легион.

— О, дружище, наконец-то ты подумал и о нас, — засопел из мрака за решеткой старой тюрьмы Жиль Хабибула. — Мы уже бог знает сколько времени торчим здесь, взаперти, в смертельно холодной и темной камере. Мои старые кости болят от этой несчастной сырости. К тому же, дружище, я жутко проголодался. Как могли вы запереть нас на столь долгий срок, не оставив даже жалкого кусочка еды? Неужели ты, дружище, никогда не испытывал грызущего чувства голода?

Джон Стар отомкнул скрипучую ржавую дверь. Единственное, что он мог сделать, чтобы хоть частично исправить беды, нанесенные предателем-родственником. Хотя, самое главное, спасение Аладори и ее могущественной тайны было всего лишь надеждой.