Андрэ НОРТОН - РОГ ЮОНА

Теперь городом Бордо управлял губернатор, назначенный императором, и он правил там уже целый год. Он взвалил на плечи жителей этого гордого города непосильную ношу, и люди часто вспоминали их герцога Юона и его славную супругу, а в сердцах их горела лютая ненависть к императору. В Бордо по-прежнему остались люди, некогда служившие в герцогском замке и принимавшие участие в его защите от подлого посягательства врага. И вот они собрались вместе и сговорились в нужный час храбро вырваться на свободу.

Однако среди них находился предатель, и он донес о заговоре губернатору. Поэтому под покровом ночи в некоторые дома ворвались вооруженные люди и вытащили из теплых постелей тех, кто осмелился надеяться на лучшие дни. Всех их крепко связали и доставили к губернатору, чтобы быстро осудить их и, заковав в тяжелые цепи, отправить в Майнц, где единственным их будущим станут виселицы и крепкие веревки.

Это печальное известие дошло до аббатства Клуни, где настоятелем служил любимый дядя герцога, который теперь стал защитником и воспитателем его дочери. Он тотчас же собрал рыцарей, которые несли службу в Клуни. Почтенный аббат приказал им выслать своих людей вперед, чтобы те устроили засаду на императорских солдат и освободили приговоренных к смерти.

Все случилось так, как и намечал аббат. Императорские солдаты потерпели полное поражение, а их командир, барон из личной свиты императора, был убит. А освобожденные бордоссцы пришли в Клуни просить убежища и защиты у старого аббата. Заодно они разработали множество хитроумных планов на тот день, когда они снова смогут войти в свой город с победой.

Когда плохие известия дошли до императора, он чуть не задохнулся от ярости и пребывал в оцепенении до тех пор, пока не заорал:

– Эти проклятые бордоссцы – упрямые, неподдающиеся дьяволы! Я думаю так. Пока жив хотя бы один человек из дома Юона, они не перестанут бороться против меня, и будут поднимать свои чертовы головы снова и снова! Посему я должен положить этому конец раз и навсегда. Сам Юон, разумеется, погиб где-нибудь в море, иначе он давным-давно бы уже вернулся на запах моей крови, как охотничий пес за добычей. Поэтому давайте выведем герцогиню Кларамонду за городские стены и там сожжем ее, как изменницу, а всех, кто остался в Бордо, мы просто повесим!

И ни один человек из его окружения не смог бы отговорить его от этого злодеяния или хотя бы смягчить приговор.

И вот за стенами города разложили огромный костер из сухого дерева, именно такой, какой Юон видел в своем кошмарном сне. Скоро рядом с ним вырос целый лес из виселиц, чтобы повесить на них тех бордоссцев, кто остался в живых после падения города.

В назначенный день герцогиню Кларамонду и ее людей вывели из тюрьмы и повели навстречу их несчастной судьбе. Они являли собою такое печальное зрелище, что жители Майнца громко протестовали против жестокости своего правителя-императора, утверждая, что на город или страну, совершившую такое отвратительное деяние, обязательно обрушится кара небесная и все прочие беды. И неважно, кто уготовил им такую участь! Люди запирали на засовы двери и окна и сидели дома в темноте печали, молясь за свои души и души тех, кого ожидала ужасная смерть.

Случилось так, что императорский наследник герцог Гильдеберт ехал на коне в Майнц и увидел жителей Бордо во главе с их герцогиней. На ногах их гремели тяжелые оковы, и герцог понял, что их ведут на казнь. И он спросил у стражников, в чем дело. Когда ему рассказали правду, он, преисполненный печали и ужаса, пришпорил коня и галопом прискакал к императору. Представ перед ним, молодой человек громко сказал:

– Ваше величество, именем Господа нашего, умоляю вас не делать этого! Ибо если эта прелестная дама и ее люди умрут, как вы приказали, то ваше имя войдет в историю, а люди будут вспоминать вас, как самого ужасного и отвратительного человека на свете! Если между вами и герцогом Юоном возникла смертельная вражда, то преследуйте его, а не беззащитных женщин и узников, сдавшихся на вашу милость. Пощадите же их ради истинного милосердия! -

Но ненависть полностью ослепила императора, а сердце его стало твердым, как кремень, когда он выслушивал просьбу Гильдеберта. Поэтому он холодно ответил молодому человеку:

– Дорогой герцог, вы, верно, забыли, с кем разговариваете. Если вы не заставите ваш глупый язык замолчать, то это может закончиться для вас так же, как и для тех изменников.

И когда Гильдеберт запротестовал опять, его друзья силой увели его, чтобы император сгоряча не выполнил свою угрозу.

А тем временем все бордоссцы, будь то рыцарь, будь то простолюдин, подходили к виселицам. На их шеи уже набросили пеньковые веревки. Герцогиню Кларамонду крепко привязали к столбу, и вокруг нее набросали сухих веток…

В то же самое время король Оберон устроил веселую пирушку для своей родственницы, бесподобной и несравненной леди Морганы, и все неистово веселились вокруг, кроме самого Оберона, сидевшего с поникшей головой и печальным выражением лица, пока сама леди Моргана не обратилась к нему со словами:

– Что с тобой, мой прекрасный кузен? Вокруг все веселятся и резвятся от души, а ты сидишь здесь в одиночестве, тоске и печали. Что с тобой происходит, дорогой?

Медленно и меланхолически Оберон ответил:

– О, прелестная кузина, больше всех моих родных и друзей, живущих в нашей сказочной стране, я люблю Юона, герцога Бордосского. Моим клятвенным обещанием я сделал его своим наследником, чтобы после меня он правил в этом дворце до скончания дней своих, ибо он – простой смертный. И из-за этого по нашим законам я не имею права прийти ему на помощь, так что ему придется обойтись собственными силами. А теперь ты посмотри, что случилось с той, которую он любит больше всех на свете!

И он указал на зеркало, висевшее на стене залы. Зеркало тотчас же затуманилось, и когда оно опять прояснилось, то взору леди Морганы предстало все, что творилось на равнине перед стенами Майнца. Увидев это жуткое зрелище, рыцари-эльфы Глориан и Малаброн резко поднялись со своих мест и подошли к Оберону. Они опустились перед ним на колени и стали умолять. Малаброн говорил за обоих:

– Ваше величество, это правда, что по законам нашей страны вы не можете протянуть руку помощи этой благородной женщине. Но мы-то не связаны этими законами. И хотя наше могущество слабее вашего в десять, а то и в сотню раз, мы все равно сильнее любого смертного. Позвольте нам пойти и помочь герцогине Кларамонде!

С некоторой тенью надежды Оберон согласился на их предложение, и оба рыцаря эльфа тотчас же исчезли.