Гарри Гаррисон - Возвращение в Эдем

– Ты не заставишь меня умолкнуть и повиноваться.

Ты сказала, что обдумаешь все, – так думай же. Я ухожу, потому что не желаю здесь более присутствовать. Но завтра я приду в это же время, чтобы узнать результат твоих размышлений.

С этими словами Фар' направилась к выходу в сопровождении приспешниц. Воцарившееся молчание нарушали только жесты неодобрения и отчаяния.

– Если бы я присутствовала при ее рождении, то раздавила бы ее прямо в воде, – спокойно, но с чувством произнесла Амбаласи.

Энге сделала жест печали и усталости.

– Амбаласи, не говори так. Ты пробуждаешь во мне чувства, которых потом придется стыдиться.

– Да ты сама будешь рада, когда она уберется отсюда. Ведь это же ясно.

– Но она говорила правду.

– И вызвала ночь среди ясного дня, – отозвалась Сатсат. Присутствующие согласно зажестикулировали. – Если она хочет уйти, пусть даже на смерть, это со право.

Одобряя сказанное, иилане' зажестикулировали быстрее.

– Этого не следует делать, – вдруг сказала Амбаласи, изумив всех. – Уж кто-кто, а я буду счастлива видеть, как ее гребешок затеряется в морской дали, – но это будет смертельно опасной ошибкой. Подумайте дважды, прежде чем оповещать мир иилане' о существовании нашего города. Они отберут все, что мы создали.

– Понимаю твою озабоченность, – ответила Энге, – и благодарю тебя за это. Но мы никогда не стремились спрятаться. Мы живем здесь и останемся жить. Нам нечего бояться. Не в обычае иилане' – об этом даже трудно подумать – являться в чужой город иначе как с миром.

– В нормальных, так сказать, обстоятельствах, ты была бы права. Но Дочери Жизни угрожают власти любой эйстаа. Где, в каком городе, ваше присутствие и проповеди терпели? Назовите мне его эйстаа! Ваши жесты красноречивее слов – нигде и никогда. На севере немало городов, которым угрожают наступающие с севера холода. Если хоть в одном из них узнают про нас – кто не захочет занять пустой город?

– Но этот город не пустой.

– Для эйстаа он пуст – потому что здесь нет эйстаа. И будь я эйстаа, то, обнаружив его, безотлагательно принялась бы наводить порядок в здешнем хаосе. – Амбаласи повысила голос, стараясь перекричать ропот неодобрения. – Я говорю вам то, что стала бы делать эйстаа, Бойтесь этой сомнительной поездки. Сюда прибудут на новообращенные, а враги. Я вас предупредила.

– Мы благодарим тебя, Амбаласи, – сказала Энге. – Но если Фар' и се сторонницы собираются покинуть город, мы не можем воспрепятствовать. Мы не можем приказать им остаться. Их требование следует рассмотреть, как и любое другое. Как еще нам добиться, чтобы слова Угуненапсы не умерли с нами?

Исследуйте восемь принципов, прошу всех. Необходимо отыскать решение.

– Прежде чем вернется урукето, – добавила Амбаласи. Она посмотрела на Элем. – Мои тебе совет: отправляйся немедленно и не возвращайся, пока животное не наестся досыта.

Ответив жестом согласия, Элем направилась к выходу. Амбаласи последовала за нею и, выйдя с амбесида, спросила:

– Сколько дней на это уйдет?

– Три, самое большее – четыре, в зависимости от того, как будет ловиться рыба.

– Пусть будет семь. Если через шесть дней вопрос не будет улажен, он нe будет улажен никогда. Фар' не собирается умирать ради нас.

И действительно, каждое утро Фар' с приспешницами являлась на амбесид и задавала собравшимся вопрос:

«Открыли восемь принципов ответ или нет?». Пять дней на этот вопрос ответом было молчание. Тогда она задавала второй вопрос: «Вернулся ли урукето?». Потом уходила.

Амбаласи не посещала эти грустные сборища – если решение найдется, то она немедленно узнает о нем. Она спокойно изучала и описывала собранные образцы. Только на шестой день, едва встало солнце, она отправилась на амбесид и вновь решительно заняла место эйстаа.

– Решение найдено? – спросила Амбаласи.

В отрицательном жесте Энге сквозила глубокая печаль.

– Оно не дается нам.

– Естественно – потому что его не существует, Значит, вы позволите Фар' уйти?

– Мы не можем остановить ее.

– Посмотрим.

На амбесиде показалась Фар' со своими подругами.

Их было много: намерения Фар' многих воодушевили.

Амбаласи задергалась от отвращения, а Фар' стала перед ними и вновь вопросила:

– Найден ли ответ среди восьми принципов?

С нескрываемым высокомерием она оглядела каждую из безмолвствовавших иилане'. Но едва она начала говорить, Амбаласи перебила ее:

– Ответ есть – да и нет.

– Я не буду говорить с тобой и слушать твои речи – ты не из числа верных.

– В твоих словах ничего нового нет: не стоит и думать над ними. А вот меня тебе выслушать придется, ведь твоя судьба зависит от моего решения.

Фар' стала отмахиваться – не желаю видеть, не желаю слышать. Вмешалась Энге.

– Прошу прощения за грубость и бестактность этой сестры. О каком решении ты говоришь, Амбаласи?

– Завтра возвращается урукето.

– Значит, отплываем, – твердо заявила Фар'.

– Нет! – отрезала Амбаласи. – Напоминаю – урукето принадлежит мне, я его увела из города и распоряжаюсь им. Кто-нибудь возражает?

Как всегда все в ожидании повернулись к Энге.

Подумав немного, та ответила:

– Пусть будет так, как говорит Амбаласи. Она по своей воле пришла к нам в заточение, помогла нам бежать и сделала все, чтобы мы покинули тот город печали на урукето. Она привела его в эти края и вырастила для нас город жизни. Мы пользовались урукето, но только с ее разрешения...

– Нет! – выкрикнула Фар'. – В таком случае она становится нашей эйстаа, а у нас не может быть эйстаа.

– И урукето, – злорадно добавила Амбаласи. – Повинуйся мне, иначе останешься в городе. Ты, Фар', чересчур молода, горяча, пуста и тщеславна – возможно, остальные не согласятся со мной, Но делай, как я говорю, покорись – или же сама плыви через море в Генласи. Путь далек даже для такой упрямицы, как ты.

Откинувшись на теплое дерево, Амбаласи с наслаждением окунулась в излучаемую Фар' ненависть.

Как всегда Энге постаралась примирить воюющие стороны.

– Угуненапса учит нас жить в Городе Жизни. И у Амбаласи здесь не меньше прав, чем у тебя, Фар'. А во всем прочем она несравненно выше тебя: и в познаниях, и в умении, и в трудах, положенных во благо Дочерей Жизни. Здесь она много выше меня и уступает одной лишь Угуненапсе, родительнице истины. Мы оказались здесь и вырастили наш город только потому, что она руководила нами. И тобой тоже, Фар'. И все, что ты еще сумеешь сделать, станет возможным лишь потому, что Амбаласи освободила тебя. Я не требую от тебя благодарности, просто напоминаю об этом, Фар' еще не остыла.

– Теперь я еще и тебе обязана повиноваться, Энге?