Гарри Гаррисон - Возвращение в Эдем

Ты тоже моя эйстаа?

Энге оставалась невозмутимой.

– Я хочу, чтобы ты поняла лишь одно. Согласна ли ты, что именно Амбаласи освободила тебя?

Нерешительно помолчав, Фар' сделала скупой утвердительный жест.

– Вот и хорошо. И не забывай этого. Амбаласи всегда помогала нам будет помогать и впредь. И если она желает обсудить с тобой условия, на которых одолжит тебе урукето, будь любезна хотя бы выслушать ее. Ты можешь отвергнуть ее предложение, но сперва выслушай. Согласна?

Фар' опустила глаза и глубоко задумалась, а когда вновь посмотрела на иилане', от гнева не осталось и следа.

– Только рвение мое, только желание говорить иилане' слова Угуненапсы, дабы не забылись они вовеки, позволили гневу овладеть мною. И за это я прошу прощения у тебя, Энго, и других Дочерей Жизни. – Она показала на Амбаласи. – Но я не буду просить прощения у этой неверной, вы меня не заставите.

– Мне не нужны твои извинения, мерзкая! Говорят, какова иилане', таковы и враги ее. Надеюсь числить тебя среди врагов. Я погибла, если тебя будут считать моим другом. Ну так как, выполнишь ты мои указания?

– Выслушаю, – прошипела в ответ Фар'.

– Разумное заявление. – Махнув рукой на Фар', Амбаласи обратилась к остальным:

– Поговорим теперь об истории, об ее влиянии на будущие события.

Все вы когда-то были неверными. И когда такие, как Энге, говорили с вами, вы просвещались и обретали веру. Так я говорю? – Амбаласи кивнула в ответ на жесты согласия. – Так становятся Дочерьми? Где это случилось с тобой, Энге?

– Мое обращение произошло в городе Инегбанс, где великой учености иилане' по имени Эссокел говорила со мною.

– В городе?

– Да, конечно,

– Ну, а вы, – Амбаласи обвела всех широким жестом, – все ли ознакомились с вдохновляющим учением Угунснапсы в городе?

Все ответили согласием, даже Фар' – с великим недоверием.

– Конечно же. Иначе и быть не могло. Все вы были иилане', иначе никто из вас не сумел бы понять се аргументов. Но разве подобный путь обращения соответствует восьмому принципу Угуненапсы? Я усматриваю в этом различный подход,

Дочери зашевелились в изумлении, а Фар' ответила цветовыми сигналами, не допуская даже мысли о том, что эта неверная имеет право толковать принципы Угуненапсы. Только Энге молчала, слабо шевеля конечностями и хвостом в такт невысказанным мыслям. Амбаласи не сводила с нее глаз: движения Энге стали быстрее, и она широко раскинула руки от радости понимания.

– Как всегда великая Амбаласи просвещает нас своей ясной мыслью, и мы должны вознести ей хвалу и воздать высшие почести.

Фар' сделала отрицательный жест, остальные недоумевали. Амбаласи же явно была довольна таким признанием. Повинуясь сильному чувству, тело Энге судорожно задергалось.

– Амбаласи вновь обнаружила широту ума и глубину понимания, вновь показала нам, что постигла учение Угуненапсы. В нем есть любые ответы, но наша неискушенность не позволяет нам заметить их. Разве не восьмой принцип гласит, что мы. Дочери, должны поведать всем о Духе Жизни и о пути праведном? Почему же мы ограничиваемся собой?

Закончив, она просигнализировала желание услышать ответ. Среди общего удивления и задумчивости раздался голос Фар'.

– Ты решила проповедовать принципы Усупенапсы морским рыбам?

– Молчи, Фар' – сказала Сатсат, гнев сделал ее движения резкими. Своими речами ты позоришь и себя, и нас. Амбаласи ведет нас к истине, и она более предана учению Угуненапсы, чем ты со своими вечными отрицаниями. Все мы были уже иилане', когда узнали об Угуненапсе. И потому думаем только об иилане'. Но нельзя забывать про фарги. Они рвутся к знаниям, их пустые головы готовы наполниться учением Угуненапсы.

– Только великий ум может увидеть истины, скрытые от неспособных, вставила Амбаласи с присущей ей скромностью. – И ты, Фар', сделаешь вот что.

Пойдешь к фарги и будешь учить их. Иди к ним на пляжи, пока они еще не вошли в город. Покорми их, они потянутся к тебе, а затем расскажи им об Угуненапсе, о том, что они будут жить вечно. Сумеешь их убедить – вот тебе и обращенные. Если будешь держаться подальше от города, тебя никто не тронет. А фарги нет числа, их никто никогда не хватится. Соглашайся – и урукето отвезет тебя к городским пляжам.

Принимая похвалы как должное, Амбаласи прислушивалась к оживленной дискуссии. Но одним глазом она следила за Фар', и скоро Энге заметила это.

Потребовав знаком внимания, она повернулась к Фар'.

– Ну, что скажешь? Поведаешь ли ты фарги правду об Угуненапсе?

Все примолкли, ожидая, как отреагирует известная спорщица. Она подняла голову и решительно начала:

– Я не ошибалась... но, должно быть, переусердствовала. Амбаласи открыла нам истину, и я благодарю ее за это. Я отправляюсь к фарги и буду говорить с ними.

Наш город будет жить. И я еще раз благодарю Амбаласи за помощь.

В ее словах угадывался некий подтекст, но, казалось, Фар' говорила искренне. Обрадованная, переполненная счастьем Энге не обратила на это внимания. Мир восстановлен. Великое дело Угуненапсы будет жить вечно.

– Что еще прикажешь, великая Амбаласи? – спросила Энге как просительница, а не как равная, Амбаласи приняла это как должное,

– Я выращу контейнеры для консервирования мяса.

Когда они наполнятся, нам можно будет отправляться.

Предлагаю, чтобы в урукето было поменьше проповедниц – останется больше места для обращенных. А когда мясо закончится и обращение свершится, урукето вернется назад. Город будет процветать – ведь за работу возьмутся молодые и сильные фарги...

– Ты сказала «нам», – перебила ее Энге. – Значит, ты тоже собираешься плыть на урукето?

– Естественно. Кто еще сможет распоряжаться лучше, чем я? Я истосковалась по речам, в которых не повторяют без конца одно и то же имя. А вы решите, кого еще послать. Предлагаю, чтобы сестер было не более пяти.

– Предлагаю... – возмущенно фыркнула Фар'.

– Приказываю – если тебе не нравится. Но я великодушна и незлопамятна. Ты и еще четверо твоих – кого хочешь. Ты поедешь с нами, Энге?

– Я должна остаться в городе и подготовить его для новеньких, хотя больше всего хочу сопровождать тебя.

Сатсат, ближайшая моя, ты согласна поехать вместо меня?

– С радостью!

– Осталось трое, – заключила Амбаласи и, потянувшись, пошла прочь, – Я сообщу, когда настанет время отправляться, – обернулась она на ходу.

Величественным шагом она шествовала по городу, выращенному ее руками, названному ее именем. Впрочем, шла она медленно, понимая, что причиной тому не просто усталость. Она была стара и теперь часто в моменты спокойной задумчивости ощущала, что физические силы на исходе. Скоро придет конец – может быть, не завтра, но завтрашнее завтра, глядишь, наступит без нее. Следовало еще многое сделать, пока не свершилось неизбежное.