Сэм Хьюз - Отдел антимеметики

Уилер стреляет Марнессу в голову. Марнесс, обмякнув, валится вперёд, но тут же поднимается на трёх паучьих ногах, как марионетка в руках огромного невидимого кукловода. Его руки поднимаются, словно на ниточках.

Уилер щурится. Она делает ещё четыре выстрела поверх головы Марнесса, в сторону, где может находиться тело невидимого кукловода, а остаток обоймы высаживает в небо над головой. Лодка дрожит от киля до кормы, по поверхности озера проходит рябь, словно где-то раздался инфразвук или случилось небольшое землетрясение. Затем лодка резко содрогается и взмывает из воды на ещё нескольких невидимых Уилер конечностях.

Уилер прячет пистолет в кобуру и сама лезет в саквояж, оттащив его подальше от болтающихся в воздухе ног Марнесса. В одном из отделений лежит амнезиак класса B, быстрого действия, в форме сыворотки. Мэрион поспешно производит вычисления в уме, набирает в шприц нужную дозу и трясущимися руками вводит иглу в вену на запястье. Лодка по-прежнему поднимается. Кем бы ни был этот монстр, он либо колоссального роста, либо летает.

Само собой, она по самые брови накачана мнестиками. Иначе она не смогла бы воспринимать всё произошедшее. Медицинская литература Фонда красочно и недвусмысленно предостерегает от введения обоих сортов препаратов в один и тот же мозг. Если очень повезёт, она окажется в больнице.

До воды теперь тридцать метров, десять этажей. В левом глазу зреет кинжальная боль. Она сбрасывает обувь и отшвыривает пистолет. Подходит к борту лодки, и, не веря своим глазам, оценивает высоту. А потом прыгает.

За две секунды полёта её сердце не сделало ни одного удара. Холодная водяная встряска очищает её сознание. Вынырнув, она уже не помнит, откуда и почему свалилась. Аналогичным образом, существо размером с небоскрёб, которое унесло жизнь Марнесса и её лодку, забыло о ней самой.

— Блин, какого? — вздыхает она и гребёт. — Блин, какого, и блин, где?

Над ней ничего нет, никакого объяснения. О произошедшем ей сообщают только признаки действия коктейля препаратов — ощущение тысячи бусинок горячего олова в мозгу и изматывающей боли во всех суставах. Ей хочется умереть.

— Греби, — говорит что-то внутри неё. — Сначала доберись до берега. Там можешь помирать.

Поисково-спасательная группа находит её ближе к закату, она лежит на берегу озера без сознания. Её приводят в стабильное состояние уже в вертолёте и везут в Зону 41 на осмотр и чистку организма.

Полных восемь дней она проводит дома и чистится. Никаких мнестиков, никаких амнезиаков, никакого воздействия SCP, искажающих память, никаких посещений по работе. «И никакой работы», как говорит ей доктор, но толку?

Это не первый опыт выпадания памяти в жизни Уилер, и не первый случай, когда сотрудник отдела антимеметики переживает подобное, но сам факт того, что ощущения ей знакомы, пугает её. Согласно процедуре, она пишет отчёт по всему, что может вспомнить. Пробел в её памяти занимает тринадцать часов.

Потом она прикрепляет свой отчёт к сложной, исчерпывающей карте Пропавшего Времени, которую составляет весь отдел. Это карта пробелов, и карта становится достаточно большой, чтобы видеть в ней какие-то общие закономерности. Образ врага (или, возможно, группы врагов) постепенно вырисовывается.

Позже, когда она опрашивает поисково-спасательную группу, никто из бойцов не помнит, кто включил аварийный маячок, на сигнал которого они прилетели. Вообще-то, маячок выключился задолго до того, как они приземлились на берегу. Уилер оценивает штат своего отдела, сравнивает со своими прикидками о его правильной численности. Наверное, имеет смысл поставить несколько человек на кое-какие важные должности… Значит, если предположить, что до события отдел был полностью укомплектован, то погибли люди, находившиеся на этих местах. Возможно, один из них включил маячок. Поступок, достойный похвалы, и совершённый кем-то, о существовании которого можно догадаться только по этому поступку.

Успевают пройти ещё несколько недель, пока Уилер не натыкается на самый большой провал в своей памяти:

Кто основал отдел? Когда?

Объект №: SCP-3125

Класс объекта: Кетер

Особые условия содержания: SCP-3125 хранится в камере № 3125 для содержания объектов, опасных для восприятия, на первом уровне Зоны 41. Камера имеет форму прямоугольного параллелепипеда размерами 10 × 15 × 3 метра и оснащена многослойной изоляцией из свинцовых элементов, звукопоглощающего покрытия и телепатического экранирования. Доступ в камеру осуществляется через шлюз, расположенный в одной из стен. Шлюз запрограммирован на допуск внутрь камеры не более одного человека за раз и блокируется во время пребывания человека в камере вплоть до его выхода.

Категорически запрещается доступ пригодной для восприятия информации изнутри камеры содержания за её пределы. К таковой информации относятся записи в письменном и электронном виде, фотографии, аудио- и видеозаписи, звук, электромагнитные и корпускулярные сигналы, а также псионные эманации. При выходе сотрудника из камеры система продувки производит чистку памяти субъекта путём заполнения шлюза амнезиаком в газообразной форме на три минуты.

Обязательно посещение SCP-3125 старшим сотрудником отдела антимеметики один раз в шесть недель (42 дня).

КОНЕЦ ЗАПИСИ

— Серьёзно, что ли? И это — вся запись?

— Это — вся запись, — отвечает Уилер.

В личном рейтинге странных записей БД по версии Пола Кима эта не тянет даже на пятидесятое место, но всё же…

— Ни тебе описания, ни тебе информации об обнаружении, ни протоколов экспериментов, ни даже дополнений? Ни словечка о том, кто или когда построил камеру, сколько раз туда ходили, кто исполнял прошлые посещения, что они туда приносили или сколько там пробыли?

— Ну, построил камеру, очевидно, Барт Хьюз, — говорит Уилер, и это крайне серьёзный аргумент. Хьюзовский фирменный стиль строительства помещений для содержания видно за версту. Белое, обтекаемое, настолько защищённое, что без тяжёлой техники его не вскрыть. — Следовательно, камере не менее семи лет. А это значит шестьдесят визитов, не меньше. Полагаю, есть веские причины и для остальных умолчаний. Так или иначе… судя по таймеру, пора туда снова.

— Не нравится мне, что тебе надо по расписанию ходить и подставляться под такую вредную опасность восприятия, что мы даже не можем записать причину, по которой не можем описать её, — замечает Ким. — Особенно потому, что таким образом мы не можем получить никакой полезной информации. Ты туда зайдёшь, станешь абонентом-временно-недоступным на два часа, а потом выйдешь с улыбкой на лице и с пустой головой. Какая нам от этого польза? Просто риск побега.