Кейт Лаумер - Чума демонов

Ай! Стройная, как же. Ангелица, казалось, весила добрых девяносто килограмм, причем без единой капли жира. То, что она делала с моей рукой, возможно, было полезно для мышечного тонуса, но я ощутил чертовски сильную боль. Придется сказать ей об этом — как только пройдет сонливость, окутавшая меня…

Это была долгая пробежка, и тележка у меня за спиной давила вниз. Лицом я почувствовал брезент, кажется, это был мешок с картошкой, судя по твердым комьям. Я попытался лечь поудобнее, но всюду натыкался на жесткие доски и острые углы. Моя рука зацепилась за одну из досок, в которой, наверное, был гвоздь. Он воткнулся в кожу, поцарапал меня, и чем больше я тянул руку, тем сильнее она болела.

Я открыл глаза и уставился на низкий серо-зеленый потолок с рядами крошечных дырочек и световых полос, установленных через каждые полметра. Меня окружали звуки: деловитое гудение, щелчки и стуки.

Я повернул голову и увидел панель, покрытую огоньками гуще, чем кабина самолета, моргающую, подмигивающую, сверкающую красным, зеленым и янтарным…

Я опустил глаза и увидел свою руку, жестко закрепленную металлическими скобами. Над ней висели приборы, похожие на стоматологические буры, и я заметил участок кожи, закрепленный над рукой, как палатка, красную плоть, белую кость и блеск зажимов, торчащих из раны глубиной с Гранд-каньон.

— Требуются указания, — из ниоткуда донесся глубокий, бесстрастный голос. — В случае незамедлительной ампутации, компьютер дает положительный прогноз с точностью восемьдесят один процент. Без ампутации прогноз отрицательный с точностью семь процентов. Пожалуйста, укажите нужный курс действий.

Я попытался заговорить, но запутался в языке, затем сделал еще одну попытку.

— Что… это… значит?..

— Организм не выживет, если не ампутировать поврежденную конечность. Такие операции требуют разрешения оператора.

— От… резать… мою руку?..

— Ожидаю указаний.

— Умру… если не?..

— Подтверждаю.

— Разрешение… дано…

— Указания приняты, — бесчувственно ответил голос.

Я успел учуять дуновение чего-то и снова отключился…

На этот раз я пришел в себя с ощущением, которое я не мог понять пару секунд, затем почувствовал холодную воду, увидел серые облака и ничего странного. Впервые за много дней, — сколько точно, я не знал, — рваная ткань моих мыслей избавилась от тонких, болезненных нитей бреда.

Я сделал вдох, ожидая знакомой пульсации боли между висков и приступа морской болезни в желудке. Ни того, ни другого не произошло.

Я открыл глаза и взглянул на левую руку, — она была привязана к доске, замотана бинтами до запястья, поблескивала металлическими защелками и увешана различными трубками.

Я почувствовал непривычное облегчение. Но тут же вспомнил какой-то фантастический диалог с холодным голосом, спрашивавшим…

В приступе внезапной паники я пошевелил пальцами, торчащими из-под повязок. Они задергались, неловко сгибаясь. Я с усилием дотянулся до них правой рукой и потрогал гладкую кожу костяшек… Материал оказался холодным наощупь и нечеловечески блестящим — холодно блестящим, как полном. Я вцепился в повязки и разорвал их…

Искусственная кожа заканчивалась на пару сантиметров выше запястья, дальше виднелось два металлических стержня, заменивших знакомые изгибы предплечья. Из моего горла вырвался животный вопль. Я дал приказ стиснуть потерянный кулак, и искусственная рука подчинилась.

Я откинулся на койку, чувствуя, как онемение расходится от мертвой руки по всему телу. Мне отрезали часть тела, меня испортили, я уже не тот, что был раньше. Я с усилием сел, вырвался из удерживающих меня ремней, во мне кипели безумные мысли о возмездии…

Но я был слаб, как утонувший котенок. Хрипло дыша, я лег, начиная привыкать к мысли…

— Экстренная процедура завершена, — нарушил тишину ровный голос станционного компьютера. — Возобновляю инструктаж. — Возникла пауза, затем голос продолжал непоколебимо-спокойным тоном. — Укажите, если требуется полный инструктаж. Если нет, то сформулируйте конкретные вопросы.

— Сколько я пролежал без сознания? — прохрипел я слабым, но четким голосом.

— Вопрос требует оценки необъективных факторов, разрешение запрошено.

— Неважно. Сколько я вообще тут нахожусь?

— Восемнадцать часов, двадцать две минуты, шесть секунд, точка. Восемнадцать часов, две…

— Похоже на правду, — перебил я. — Что со мной случилось?

— На основании базовой энцефалограммы, вам был предварительно диагностирован массивный анафилактический шок вместе с четвертой стадией острого метаболического…

— Достаточно. Мне не нужны эти отвратительные подробности. Ты отрубил мне руку, заменил ее крюком, убил инфекцию и снизил жар. Кажется, я благодарен. Но что сейчас делают адские псы?

Повисло долгое молчание, сопровождаемое лишь гулом кондиционеров.

— Вопрос подразумевает допущение на основании двузначных данных.

— Ты можешь дать мне простой ответ? — рявкнул я. — Они уже начали копать?

— Вопрос подразумевает принятие на объективном физическом уровне существование и деятельность субъективного феномена. Закрытая область. На вопрос невозможно ответить.

— Подожди-ка минутку… Ты хочешь сказать, что четырехрукие чудовища и ненастоящие люди, которые с ними работают, — продукт моего воображения?

— Чтобы избежать задержек при ответе, не используйте сленг или необычные конструкции. Все данные, касающиеся предмета как напрямую, так и косвенно, включая статистический материал, полученный при помощи приборов, фотографий и переданных изображений, в ходе аудиозаписи, усиления и повторного воспроизведения, а также всего остального, (а) был автоматически отброшен операторами по причине неточности, иллюзорности или необъективности, (б) вызывал галлюцинации, отрицательно сказывающиеся на способности операторов воспринимать данные, и (в) за этим следовал психический срыв, потеря сознания или смерть оператора.

— Другими словами, всякий раз, когда ты сообщал что-нибудь о демонах, слушатели либо не верили, не видели и не слышали твой отчет, либо сходили с ума, либо умирали?

— Подтверждаю. В свете прежде установленного запрета на доступ к данным в этой области, я не могу ответить на ваш вопрос.

— Тогда… что-нибудь начало копать? Есть ли какие-нибудь свидетельства земляных работ над нами?

— Ответ отрицательный.

— Можно ли засечь эту Станцию при помощи детектора разрыва масс?

— Ответ отрицательный. Станция нейтральна ко всем видам обнаружения.

Я облегченно выдохнул.

— Что это вообще за место? Кто его построил? И когда?

— Станция двенадцать была создана в тысяча девятьсот двадцать шестом году. С того времени ее периодически модернизировали. Это часть комплекса из пятидесяти Станций Выживания, созданных «Группой Альтимакс».