Фредерик Каммер-младший - Корабль из ада

Задняя половина громадного помещения была странно пустой. И там виднелись большие, закрытые бронзовые двери. Перед ними стоял каменный алтарь размером в четыре квадратных фута, и черная грязь столетий лежала на грубо высеченной поверхности, придавая ему древний вид.

А передняя часть храма была заполнена людьми. Вдоль стен стояли охранники в темно-красных плащах и отполированных медных шлемах, а коварные жрецы Кота в черных мантиях, испещренных кабалистическими знаками, распевали странные, стонущие песнопения.

На вырезанном из нефрита троне в центре зала восседал Харг. Правитель Эту был высоким и мощным, со струящимися вниз волосами и бородой. Он был молод, но глаза его казались древними, как мир, бездонными водоемами, в которых скрывались жуткие страсти, а под ними прятались давно забытые тайны тех, кто уплыл безвозвратно по темной реке смерти. Он сидел неподвижно, в синем свете ламп напоминающий труп, не обращая внимания на рабынь, полулежащих у ног его.

Внезапно где-то в темноте зазвонил колокол, и пение жрецов прервалось. Отряд охранников прошел через толпу, ведя пленников. Харг задумчиво изучил три фигуры, а затем наступившую полную тишину прорезал его голос.

— Приветствую тебя, принцесса Зора. — Он еще раз окинул взглядом стройную, изящную фигурку девушки. — За пять лет испуганный ребенок успел превратиться в женщину редкой красоты. — Он повернулся к арфисту, который стоял перед троном, улыбаясь терпеливой, всепрощающей улыбкой слепого. — И тебя, Мимар! Ты не забыл тот день, когда мы вылили чашу расплавленной меди в твои глаза, а затем выкинули тебя, слепого и лишившегося чувств, на улицу? Нам следовало убить тебя, потому что ты все равно каким-то образом ухитрился освободить принцессу Зору и убежать с нею в горы. Но на сей раз мы не повторим своей ошибки. — Затем Харг повернулся к Ульфу. — Этот чужеземец мне незнаком, но он сражался за вас.

— Нет! — умоляюще воскликнула Зора. — Он ничего не знает о наших делах. Он всего лишь незнакомец, которому мы дали приют и напоили вином.

— На его руках кровь моих воинов, — резко ответил Харг. — Так что он тоже предстанет перед Крылатым!

Ульф не ответил, его взгляд блуждал по темному храму. Если только он сумеет освободиться и выхватить у стражника копье, тогда у него появится шанс… Медленно, незаметно, он начал работать с веревками.

Глядя на заключенных, Харг коротко рассмеялся.

— Кот! — прокричал он, поворачиваясь к жрецу с пергаментным лицом, стоящему возле него. — Посмотри-ка, Саган. Видишь, что эти трое олицетворяют собой? Красота, Мудрость и Сила! Давай-ка, позабавимся, проверяя, на что они способны. — И он подозвал стражника, державшего Зору.

Девушка стояла, выпрямившись, перед троном, прозрачная одежда льнула к ее телу, словно лепестки к бутону лотоса.

— Итак, — сказал Харг, перебирая пальцами свою эбеновую бороду, — что скажет наш первый символ? Может Красота спасти себя и своих спутников от мести Кота?

Зора заколебалась, задыхаясь от густых фимиамов, наполнявших храм.

— Освободи их, — прошептала она, — и моя красота будет твоей.

— Это слова женщины, — расхохотался Харг и подал знак трем рабыням, возлежавшим у его ног.

Они покорно встали, их полуобнаженные тела мерцали в синем свете.

— Смотри, Зора, вот три женщины, еще более прекрасные и желанные, чем ты! Это само совершенство из Епипта, Индии и Му! И я обменяю их любовь на твою ненависть? Нет! Итак, первый символ, Красота, ничего не добился! А теперь пусть говорит Мимар!

Стражники подтащили слепого арфиста к его ногам. Ульф на мгновение замер, перестав терзать веревки, которым были связаны его руки, когда дикий, нечеловеческий вопль раздался за бронзовыми дверями.

— Крылатый волнуется, — пробормотал Харг. — Тем сильнее станет его гнев, когда наступит нужный момент! Итак, ты, Мимар, второй из трех моих противников… Мудрость! Ну, так направь свои силы против моей магии, преодолей ее, и ты и твои товарищи будут свободными!

— Нет, не дразните меня, — прошептал слепой. — Я не маг… я всего лишь музыкант…

— Воистину так, — кивнул Харг. — Я и забыл. Принесите ему его арфу!

Слуги выскочили из зала, тут же вернулись с золоченой арфой и сунули ее в руки Мимара. Старик воздел ввысь свои слепые глаза и пошевелил губами.

— О, Боги Мрачных Небес! — вскричал он. — Помогите мне!

Тогда Саган, желтолицый жрец, повернулся к Мимару с тонкой улыбкой на высохших губах. Словно стервятник в черном плаще и капюшоне, некромант склонился над горящей жаровней и бросил на красные угли горсть какого-то порошка.

Ульф глядел на все это, чувствуя, как ощетинились волосы у него на загривке. Зора схватилась руками за горло, словно пытаясь сдержать вырвавшийся у нее крик ужаса.

Дым от жаровни повалил гуще, извиваясь и крутясь, словно живой… Саган что-то бормотал, делая руками странные пассы. Ульф почувствовал, как странные иголочки пробежали по его жилам, а тело, казалось, было стиснуто железными оковами, так что он даже не мог повернуть головы. Плавные, монотонные движения рук Сагана не останавливались ни на миг. Постепенно огромный зал с мерцающими светильниками стал расплываться, в нем закружились калейдоскопические образы. Ульф почувствовал, как нечто покидает его тело и устремляется к темным извивам дыма, казавшимся вратами в иной мир. Разорвав пространство и время, перед ним раскинулось серое нечто, заполненное какими-то темными миазмами, отвратительными, неосязаемыми призраками, которые одновременно были огромными, как Вселенная, и крохотными, точно пылинки. Все глубже и глубже погружался он в этот темный мир, еще момент — и тонкая ниточка сознания, соединяющая его с материальным телом, оборвется, и он, Ульф, потеряется, навсегда затеряется в этой бесконечной, безграничной пустоте…

И тут внезапно заговорил Саган, и ядовитые слова его, казалось, доносились откуда-то из беспредельного далека.

— Играй же, арфист! — закричал он. — Тки свои волшебные мелодии, чтобы противостоять этим чарам!

Ульф, глядя вниз с беспредельной высоты, увидел, как Мимар поднял арфу и хотел ударить по ее струнам. Саган, на лбу которого, словно провода, выступили толстые вены, подался вперед, и сила его потекла темной рекой, охватывая противника. Напрасно Мимар пытался коснуться струн, незримые узы прочно держали его руки.

— Играй же, арфист, если сумеешь! — дразнил его саган. — Кот, Владыка Ночи, хочет послушать твою мелодию!

Снова и снова Мимар пытался коснуться струн, снова и снова жуткая сила Сагана держала его неподвижным.

— Бесполезно, — отрывисто прошептал, наконец, старик. — Я не могу играть…

Тогда, сквозь черный туман, окутывающий сознание Ульфа, пробились слова Харга.