Владимир Михайлов - Время Разителя

Стой, — перебила она себя. — Но ведь нет у меня ни зарядов, ни запалов — совершенно ничего, чтобы такую диверсию осуществить. И они все, начиная с Идо, прекрасно знают, что у меня есть, вплоть до… вот именно, и чего нет. Если даже им стало известно о визите в каптерку — там никакой взрывчатки, естественно, нет, она хранится в специально отведенном месте, где я не появлялась. Значит, подозревать меня в таком намерении они не станут. Единственное, что я могу, по их мнению, сделать, — это попытаться овладеть пультом, разнести там все вдребезги, а это окажется куда хуже одиночного взрыва.

Ага, скорее всего, они предупредили оператора о возможности такого нападения… но не только. Вне всякого сомнения, тут установлено немало следящих камер — в здешнем центре безопасности наверняка все просматривается, а уж мостик с пультом — во всяком случае. Да и на этот самый пульт тоже выводятся те же самые картинки, чтобы и оператор мог взглядом контролировать происходящее во всех углах своего мирка. Да, наверное, так оно и есть.

Но сейчас меня, — продолжала Лючана торопливо разматывать клубок мыслей, — они, вероятно, не видят. Если бы я была в кадре — оператор, выйдя из-за пульта, хотя бы мгновенный взгляд бросил в мою сторону, не утерпел бы. А будь я видна на его экране — вообще не стал бы высовываться. Может быть, этот пятачок, на котором я стою, находится в мертвом, непросматриваемом пространстве, а может, именно эта камера барахлит или же я просто сливаюсь со стеной — тут, пожалуй, одно из самых темных мест. Конечно, его наверняка можно осветить, вон и слева, и справа наверху — целые гнезда прожекторов, словно на стадионе. Но почему-то ими никто не пользуется…»

На самом же деле оператору, о котором думала Лючана, в это время было не до нее. Он должен был быстро разобраться в только что возникшей, достаточно неприятной ситуации.

Пульт, за которым он находился и работал, кроме контроля и управления процессами, происходящими в реакторах и во всех ветвях Магистрали, ведал еще и деятельностью придонных уборщиков, когда они не управлялись людьми, а действовали автоматически, по заложенным в них программам. От уборщиков зависело количество сырья, поступающего в цех, подвергавшегося первичной обработке, затем окончательному доведению до кондиции и затем — отправке по основной Магистрали на ПЗБ — посадочно-загрузочную базу. Попав туда, продукт либо прямо грузился на прибывший за ним из какого-либо другого мира корабль — если это было удобрение, товар официальный и совершенно невинный; либо же непосредственно на ПЗБ проходил еще одну переработку, а именно — смешивался с элементом, везде обозначавшимся только одной буквой «З», после чего тоже грузился (но уже на другие корабли) и отправлялся по адресу, который тоже был известен лишь немногим; оператор, например, его не знал — да и не хотел узнать. Его делом было — обеспечивать постоянное и равномерное поступление сырья, своевременную и правильную его обработку и доставку на ПЗБ. Прочее не должно было его волновать — и действительно не волновало.

И вот сейчас именно в его ведомстве происходил сбой: один из заготавливавших сырье уборщиков по непонятной причине, едва начав работу, прекратил ее. Сразу же предпринятые попытки вернуть машину к выполнению программы пока ни к чему не привели. И оператор должен был исправить положение, пользуясь лишь теми возможностями, какие предоставляли ему расположенные тут приборы и механизмы.

Так что сейчас времени на то, чтобы разглядывать стены и углы, у него просто не оставалось. В конце концов, есть группа безопасности — вот они пусть этим и занимаются.

Пока я собирался выйти из уборщика, мой временный напарник уже начал действовать, тем самым подтверждая богатство своего опыта.

Он схватил Маху за плечо (чересчур крепко сжал: его костюм усиливал, наверное, приложенное усилие, так что женщина скривилась, но не издала ни звука) и проговорил тихо, но с напором:

— Подруга, связь отсюда с перехватчиками есть?

Она кивнула.

— Соединись с ними. Скажи: ты с арестованным сейчас выйдешь из уборщика, пусть приготовятся принять нас на борт. Арестованным, как уже решено, буду я.

— Напарник, — я счел своим долгом предупредить его, — крупно рискуешь. Они там тебя повяжут и понавесят на тебя все на свете. Подумай!

— Пусть тандык думает, — ответил он легкомысленно. И я невольно вспомнил, что так по-симонски называется обыкновенная лошадь.

— А потом? — спросила Маха, словно бы и не слышавшая моего предостережения.

— А потом, — произнес он неопределенно, — будем решать задачи по мере их возникновения.

— Но ведь корабль, о котором он говорил, он же и в самом деле может нас уничтожить! — Она кивнула в мою сторону. — Я для него останусь опасной, а теперь и ты тоже! Он непременно постара-ется…

— Он не будет рисковать, — уверенно ответил Дикобраз. — Хотя бы потому, что драться с шестью перехватчиками непросто, даже если этот корабль так силен, как он рассказывает. Исход боя предсказать трудно. А если он потерпит неудачу — что станет с его женой? Я понял так, что она и в самом деле его интересует. Верно, парень?

— Да ладно, — сказал я ему, хотя и не очень дружелюбно. — Мне будет не до вас. Живите дальше.

— Спасибо, благодетель, — поблагодарил он очень серьезно. — Но ты погоди исчезать. Сперва обеспечим всеобщую безопасность.

Моя преследовательница, поджав губы, покачала головой, осуждая то ли поведение напарника, то ли свое собственное, но сделала так, как было сказано: включила связь и настроилась на известную ей частоту. Мы оба внимательно следили за каждым ее движением.

«Страж-один на приеме».

— Группа внешней безопасности, медиат-два Маха. Объект операции мною захвачен, сейчас находится в придонном уборщике. Намерена перевести его на один из перехватчиков, по вашему указанию. Прошу разрешения. Затем доставите меня с ним на базу. Приказание у вас имеется.

«Нам только что сообщили об изменениях. Мы получили другой приказ».

— Вот новости! — очень недовольным голосом (это у нее получилось прекрасно) проговорила Маха. — С какой это стати? Он что, больше не нужен? Я могу и отпустить его — или пустить в размол… — Похоже было, что женщина действительно вошла в роль.

«Ни в коем случае. Мне приказано помочь вам завершить операцию, и сделать это быстро: я тоже должен присоединиться к эскадрилье, она уже уходит».

Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы убедиться: пять кораблей уходили, развернувшись «все вдруг».

— Господи, — воскликнула Маха совершенно естественно, — что же там такое приключилось? Из-за чего такая суматоха?