Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Это поистине было новым оружием: любовь и хорошая смерть.

Кроули с ее гордостью лишилась всего этого.

Позже следователи нашли тело Кроули в коридоре. Им удалось установить, кем она была и что с ней случилось. Компьютер, в котором бестелесный образ госпожи Панк Ашаш просуществовал несколько дней после суда, разумеется, нашли и разобрали. Тогда никто не подумал выслушать ее суждения и последние слова. Из-за этого многие историки рвали на себе волосы.

Таким образом, детали ясны. В архивах даже сохранились долгий допрос и ответы, касавшиеся Элейн, которая предстала перед судом и позже была отпущена. Но мы не знаем, откуда взялась идея «огня».

Должно быть, где-то за пределами обзора видеосканера четверо глав Инструментария, проводившие суд, переговорили друг с другом. Имеется протест главы птиц (роботов), или начальника полиции Калмы, заместителя главы по имени Физи.

Он появляется на записях. Входит в кадр справа, уважительно кланяется главам и поднимает правую руку в традиционном жесте «разрешите прервать», который представляет собой причудливый изгиб вскинутой ладони, что с таким трудом давался актерам, попытавшимся изложить всю историю Джоан и Элейн в одной драме. (На самом деле он, как и прочие, не догадывался, что в грядущие эпохи его случайное появление будет тщательно изучаться. Весь этот эпизод пронизан поспешностью и стремительностью, в свете того, что мы теперь знаем.) Лорд Лимаоно произносит:

– Отказано. Мы выносим решение.

Глава птиц все равно заговорил:

– Мои слова имеют значение для вашего решения, лорды и госпожи.

– В таком случае говори, но будь краток, – приказала госпожа Гороке.

– Выключите камеры. Уничтожьте это животное. Сотрите память зрителям. Примените амнезию к себе на этот час. Вся эта сцена опасна. Я всего лишь надзираю за орнитоптерами, поддерживаю идеальный порядок, но я…

– Достаточно, – прервал его лорд Фемтиосекс. – Ты занимайся своими птицами, а мы займемся управлением мирами. Как ты посмел думать «подобно главе»? На нас лежит ответственность, о какой ты даже помыслить не можешь. Прочь.

На кадрах Физи отходит с мрачным лицом. На этих записях видно, что некоторые зрители удаляются. Пришло время обеда, и они проголодались; им невдомек, что они пропустят величайшее злодеяние в истории, которому посвятят более тысячи гранд-опер.

Затем Фемтиосекс переходит к кульминации.

– Больше знания, а не меньше – вот ключ к этой проблеме. Я слышал о наказании, которое приятней планеты Шайол, однако неплохо послужит в качестве урока цивилизованному миру. Эй, ты, – сказал он Физи, главе птиц, – принеси масло и пульверизатор. Сейчас же.

Джоан посмотрела на него с состраданием и тоской, но ничего не сказала. Она догадывалась, что он задумал. Как девушка и как собака она это ненавидела; как революционер – приветствовала в качестве завершения своей миссии.

Лорд Фемтиосекс поднял правую руку. Согнул безымянный палец и мизинец, прижав их большим пальцем, так, что указательный и средний палец торчали вперед. Тогда это был знак одного главы другому, означавший: «личные каналы, телепатические, немедленно». С тех пор недолюди используют этот жест в качестве своего символа политического единства.

Четыре главы вошли в состояние, подобное трансу, и разделили приговор.

Джоан принялась напевать мягким, протестующим, напоминающим собачий вой голосом, используя тот же фальшивый григорианский напев, к которому прибегли недолюди, прежде чем приняли решение и покинули Желто-коричневый коридор. Слова не представляли из себя ничего особенного, она лишь повторяла: «Люди, милые люди, я люблю вас», – чем занималась с самого выхода на поверхность Калмы. Но то, как она это делала, за все минувшие века воспроизвести не удалось. Есть тысячи поэм и мелодий под названием «Песнь Джоан», однако ни одна из них не передает душераздирающей печали оригинала. Песня, как и личность Джоан, была уникальной.

Призыв был мощным. Даже настоящие люди попытались прислушаться, переведя взгляд с четырех застывших глав Инструментария на поющую кареглазую девушку. Некоторые не смогли этого вынести. Очень по-человечески они забыли, почему здесь находятся, и рассеянно отправились домой обедать.

Внезапно Джоан умолкла.

Чистым, разнесшимся над толпой голосом она крикнула:

– Конец близок, милые люди. Конец близок.

Все глаза обратились к двум лордам и двум госпожам Инструментария. Госпожа Арабелла Андервуд казалась мрачной после телепатического совещания. Госпожа Гороке осунулась от невыразимой скорби. Лорды выглядели суровыми и решительными.

Заговорил лорд Фемтиосекс:

– Мы судили тебя, животное. Твое преступление велико. Ты жила противоправно. Наказание за это – смерть. Ты непонятным нам образом испортила роботов. За это доселе неведомое преступление смерть – слишком легкая кара, и я рекомендовал применить наказание, которое использовали на планете Фиолетовой звезды. Ты также произнесла множество противозаконных и неподобающих вещей, нарушив тем самым счастье и безопасность человечества. Наказание за это – повторное обучение, но поскольку тебе уже вынесено два смертных приговора, это значения не имеет. Тебе есть что сказать, прежде чем я провозглашу приговор?

– Если ты сегодня зажжешь огонь, мой лорд, он вечно будет пылать в сердцах людей. Ты можешь уничтожить меня. Можешь отвергнуть мою любовь. Но ты не можешь уничтожить доброту в вас самих, какой бы гнев у тебя эта доброта ни вызывала…

– Замолчи! – взревел он. – Я имел в виду оправдание, а не речь. Ты умрешь от огня здесь и сейчас. Что ты на это скажешь?

– Я люблю вас, милые люди.

Фемтиосекс кивнул подчиненным главы птиц, которые выволокли на улицу бочку и пульверизатор и поставили перед Джоан.

– Привяжите ее к столбу, – приказал лорд. – Опрыскайте. И подожгите. Камеры сфокусированы? Мы желаем, чтобы это было записано и известно. Если недолюди вновь попробуют нечто подобное, они увидят, что человечество правит мирами. – Он посмотрел на Джоан, и его взгляд словно затуманился. Странным голосом он произнес: – Я не плохой человек, маленькая девочка-собачка, но ты – плохое животное, и мы должны сделать из тебя урок. Ты это понимаешь?

– Фемтиосекс, – крикнула она, забыв про его титул, – мне тебя очень жаль. Тебя я тоже люблю.

После этих слов его лицо вновь помрачнело и посуровело. Он опустил правую руку рубящим жестом.

Физи повторил жест, и люди с бочкой и пульверизатором принялись поливать Джоан шипящей струей масла. Два стражника приковали ее к фонарному столбу, использовав импровизированную цепь из наручников, чтобы Джоан стояла прямо и была на виду у толпы.