Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

– Мы решили их игнорировать. Мы не глупцы. Мы хотели увидеть, что может случиться, – ответил лорд Сто Один, – и нам нужно было дать этим людям время, чтобы выяснить, как далеко они смогут зайти, если лишить их всякого контроля.

– Они рожают детей! – возбужденно сообщил Флавий.

– Мне это известно.

– Они подключили две нелегальные машины для мгновенных сообщений! – крикнул Флавий.

Сто Один остался спокоен.

– Так вот почему наблюдаются утечки в торговом балансе кредитной структуры Земли.

– У них есть кусок конгогелия! – завопил Флавий.

– Конгогелия! – воскликнул лорд Сто Один. – Невозможно! Он нестабилен! Они могут убить себя. Могут причинить вред Земле! Что они с ним делают?

– Музыку, – понизив голос, произнес Флавий.

– Что?

– Музыку. Песни. Приятный шум, чтобы танцевать под него.

– Немедленно отнесите меня туда! – рявкнул лорд Сто Один. – Это нелепо! Держать внизу кусок конгогелия – все равно что уничтожать обитаемые планеты ради игры в шашки.

– Мой лорд, – сказал Ливий.

– Да? – спросил Сто Один.

– Я снимаю мои возражения, – сказал Ливий.

– Благодарю, – очень сухо ответил Сто Один.

– У них внизу есть кое-что еще. Я не хотел, чтобы вы туда шли, и потому умолчал об этом, чтобы не возбудить ваше любопытство. У них есть бог.

– Если ты заготовил лекцию по истории, прибереги ее для другого раза, – сказал лорд Сто Один. – Засыпай и неси меня вниз.

Ливий не шелохнулся.

– Я сказал именно то, что хотел сказать.

– Бог? Что ты называешь богом?

– Личность или идею, способную дать ход совершенно новым культурным паттернам.

Лорд Сто Один подался вперед.

– Ты это знаешь ?

– Мы оба знаем, – ответили Флавий и Ливий.

– Мы его видели, – сказал Ливий. – Десятую года назад вы велели нам тридцать часов свободно побродить по окрестностям. Мы взяли тела обычных роботов и случайно забрели в Зону. Когда мы почувствовали конгогелий в действии, нам пришлось спуститься, чтобы выяснить, что происходит. Обычно его используют, чтобы удержать на месте звезды…

– Не надо мне об этом рассказывать. Я сам знаю. Это был человек?

– Человек, – ответил Флавий, – который заново проживает жизнь Эхнатона.

– Кто это такой? – спросил лорд Сто Один, знавший историю, но желавший выяснить, как много известно его робо– там.

– Король, высокий, длиннолицый и толстогубый, который правил человеческим миром под названием Египет задолго до атомной энергии. Эхнатон придумал лучших из ранних богов. Этот человек воспроизводит жизнь Эхнатона, шаг за шагом. Он уже создал религию на основе солнца. Он смеется над счастьем. Люди его слушают. Они шутят над Инструментарием.

– Мы видели девушку, которая его любит, – добавил Ливий. – Она молода, она красива. И я думаю, у нее есть силы, из-за которых в будущем Инструментарий вознесет ее либо уничтожит.

– Они оба делали музыку, – сказал Флавий, – при помощи того куска конгогелия. И этот человек или бог – этот новый Эхнатон, как бы вы ни пожелали его назвать, мой лорд, – он танцевал странный танец. Как будто к трупу привязали веревки и заставили плясать подобно марионетке. На окружавших его людей этот танец оказывал такой же эффект, как лучший гипноз. Теперь я робот, но он встревожил даже меня.

– У этого танца было название? – спросил Сто Один.

– Названия я не знаю, – ответил Флавий, – но я запомнил песню, поскольку у меня фотографическая память. Желаете послушать?

– Определенно, – сказал лорд Сто Один.

Флавий встал на одну ногу, вытянул руки под странными, немыслимыми углами и запел высоким, оскорбительным тенором, который одновременно завораживал и отталкивал:

Прыгайте, милые люди, а я порыдаю по вам.

– Достаточно, – произнес лорд Сто Один.

Флавий отдал честь. Его лицо вновь стало приветливо-невозмутимым. Прежде чем взяться за передние концы шестов, он посмотрел назад и отпустил последнее замечание:

– Стихотворение написано строкой Скелтона.

– Хватит с меня вашей истории. Отнесите меня туда.

Роботы повиновались. Вскоре паланкин ловко запрыгал вниз по пандусам останков древнего города, который раскинулся под Землепортом, чудесной башней, что словно касалась слоисто-кучевых облаков в синей, прозрачной пустоте над человечеством. Сто Один уснул в своем странном транспортном средстве и не замечал, что многие люди-прохожие таращились на него.

Время от времени лорд Сто Один просыпался в незнакомых местах, пока легионеры уносили его все глубже и глубже в бездну под городом, где сладкие давления и теплые, тошнотворные запахи заставляли сам воздух казаться грязным.

– Стойте! – прошептал лорд Сто Один, и роботы остановились.

– Кто я? – спросил он у них.

– Вы изъявили желание умереть, мой лорд, – ответил Флавий, – через семьдесят семь дней, но пока вас по-прежнему зовут лорд Сто Один.

– Я жив? – спросил лорд.

– Да, – ответили оба робота.

– Вы мертвы?

– Мы не мертвы. Мы машины, несущие записи разумов людей, что когда-то жили. Хотите повернуть назад, мой лорд?

– Нет, нет. Теперь я вспомнил. Вы роботы. Ливий, психиатр и генерал, и Флавий, тайный историк. У вас человеческий разум, но вы не люди?

– Верно, мой лорд, – сказал Флавий.

– В таком случае как я могу быть живым – я, Сто Один?

– Вы сами должны это чувствовать, сэр, – ответил Ливий, – хотя разум стариков иногда ведет себя очень странно.

– Как я могу быть живым? – повторил Сто Один, оглядывая город. – Как я могу быть живым, когда знавшие меня люди мертвы? Они пронеслись по коридорам, подобно дымным призракам, обрывкам облаков; они были здесь, и любили меня, и знали, а теперь они мертвы. Возьмем мою жену, Эйлин. Она была красоткой, кареглазым ребенком, который вышел из обучающей камеры совершенным и юным. Время коснулось ее – и она танцевала под его мелодию. Ее тело располнело и состарилось. Мы его подправили. Но, в конце концов, смерть скрутила ее, и она отправилась туда, куда теперь собираюсь я. Раз вы мертвы, значит, можете рассказать, на что похожа смерть, где тела, и разумы, и голоса, и музыка мужчин и женщин проносятся по этим огромным коридорам, этим жестким мостовым – а затем исчезают. Как могли мимолетные призраки вроде меня и мне подобных, каждому из которых отведено лишь несколько десятков или сотен лет, прежде чем могучие слепые ветра времени унесут нас прочь, – как могли фантомы вроде меня создать этот крепкий город, эти чудесные машины, эти яркие огни, что никогда не меркнут? Как мы это сотворили, если уходим столь быстро, каждый из нас, все мы? Вы знаете?