Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Они не теряли времени даром.

Мерсер искоса разглядывал их. Эти люди ничем не походили на демонов в человеческом обличье в преддверье самого ада. Ничто не свидетельствовало о том, что они находятся на спутнике Шайол, последней и величайшей обители возмездия и позора. Эти люди выглядели так же, как медики из его прежней жизни, до того, как он совершил преступление, которому нет названия.

Они переходили от одной процедуры к другой. Женщина в хирургической маске махнула рукой в сторону белого стола.

– Сюда, пожалуйста.

Никто не говорил Мерсеру «пожалуйста» с тех самых пор, как стража схватила его на границе дворца. Он начал выполнять просьбу женщины, но остановился, увидев в передней части стола наручники с мягкой подбивкой.

– Пожалуйста, побыстрее, – сказала женщина. Два или три других сотрудника обернулись к ним.

Второе «пожалуйста» потрясло Мерсера. Он не мог больше молчать. Это были люди, а он сам снова стал личностью. Чувствуя, как голос срывается на визг, он спросил:

– Скажите, мадам, сейчас начнется наказание?

– Здесь никого не наказывают, – ответила женщина. – Это спутник. Ложитесь на стол. Мы проведем первое укрепление кожи, прежде чем вы побеседуете с главным врачом. Тогда вы сможете рассказать ему о своем преступлении…

– Вы знаете, в чем оно состоит? – спросил он почти с радостью.

– Конечно, нет, – сказала она, – но считается, что все, кто попадает сюда, совершили некое преступление. Кто-то так полагает, иначе они бы здесь не оказались. Большинство хочет поговорить о своих личных преступлениях. Но не мешайте мне. Я дерматолог, а на поверхности Шайол вам понадобятся наилучшие результаты, которых мы можем добиться. Ложитесь на стол. И когда будете готовы к беседе с главным, вам найдется, что с ним обсудить, помимо вашего преступления.

Он подчинился.

Еще один человек в маске, предположительно девушка, взял его руки прохладными, нежными пальцами и вдел в мягкие наручники. С ним никогда не проделывали ничего подобного. Он думал, что знает все допросные машины во всей Империи, но это было ничуть на них не похоже.

Санитарка отошла.

– Все готово, сэр и доктор.

– Что вы предпочитаете? – спросила дерматолог. – Сильную боль или пару часов беспамятства?

– С чего мне предпочесть боль? – удивился Мерсер.

– Некоторые экземпляры предпочитают боль к тому моменту, как прибывают сюда, – ответила врач. – Думаю, это зависит от того, что с ними делали прежде. Надо полагать, к вам не применяли наказание сном.

– Нет, – ответил Мерсер, – это меня миновало. И подумал: Я и не знал, что меня что-то миновало.

Он вспомнил последний суд, себя, подключенного к свидетельской трибуне. В помещении с высоким потолком царил полумрак. Яркий голубой свет озарял судейскую коллегию, судейские шапочки казались фантастической пародией на епископальные митры древних времен. Судьи что-то говорили, но он не мог их слышать. На мгновение звукоизоляция дала сбой, и он различил слова одного из них: «Взгляните на это коварное, бледное лицо. Такой человек виновен во всем. Я голосую за Последнюю боль». – «Не за планету Шайол?» – спросил второй голос. «Обиталище дромозоев», – добавил третий голос. «Это ему подойдет», – произнес первый голос. Очевидно, в этот момент один из судебных инженеров заметил, что заключенный подслушивает, и голоса умолкли. Тогда Мерсер подумал, что испытал все, на что способны человеческие жестокость и разум.

Но эта женщина сказала, что к нему не применяли наказание сном. Существовали ли во вселенной люди, которым пришлось хуже, чем ему? Должно быть, на Шайол много людей. Они никогда не возвращались.

Он станет одним из них; будут ли они хвалиться перед ним тем, что совершили, прежде чем попасть в это место?

– Вы сами это попросили, – сказала врач. – Это всего лишь обычное обезболивающее. Когда очнетесь, не паникуйте. Ваша кожа станет толще и крепче в химическом и биологическом смысле.

– Это больно?

– Разумеется, – ответила она. – Но выкиньте это из головы. Мы вас не наказываем. Эта боль – самая обычная, медицинская. Ее испытывает любой, кому требуется много операций. Наказание, если вы предпочитаете так это называть, ждет на Шайол. Наша работа заключается лишь в том, чтобы помочь вам выжить после высадки. В некотором смысле мы заранее спасаем вам жизнь. Если хотите, можете быть нам благодарны. А еще вы избавите себя от множества хлопот, если поймете, что ваши нервные окончания отреагируют на изменения кожи. Будьте готовы к неприятным ощущениям, когда очнетесь. Однако с этим мы тоже справимся. – Она опустила огромный рычаг, и Мерсер отключился.

Он пришел в себя в обычной больничной палате, но не заметил этого. Казалось, он лежит в костре. Он поднял руку, чтобы посмотреть, есть ли на ней языки пламени. Рука выглядела как обычно, разве что немного покраснела и опухла. Он попробовал повернуться. Костер превратился в испепеляющий огненный поток, и он с невольным стоном замер.

– Вы готовы к обезболивающему, – произнес голос.

Это была девушка-медсестра.

– Не двигайте головой, и я дам вам пол-ампера удовольствия, – сказала она. – Тогда кожа перестанет вас беспокоить.

Она надела ему на голову мягкую шапочку. По виду шапочка была металлической, однако на ощупь напоминала шелк.

Он впился ногтями в ладони, чтобы не заметаться по кровати.

– Кричите, если хочется, – сказала медсестра. – Многие так делают. Потребуется пара минут, чтобы шапочка отыскала правую долю вашего мозга.

Она отошла в угол и сделала что-то, чего он не увидел.

Щелкнул переключатель.

Огонь по-прежнему обжигал кожу, он его чувствовал; но внезапно это перестало иметь значение. Его разум переполняло восхитительное наслаждение, которое, пульсируя, изливалось из головы и словно распространялось по нервам. Он бывал во дворцах удовольствия – но никогда не испытывал ничего подобного.

Он хотел поблагодарить девушку и повернулся в постели, чтобы увидеть ее. Почувствовал, как при этом все тело вспыхнуло от боли, но боль эта была далекой. А пульсирующее удовольствие, струившееся из головы вниз по спинному мозгу и нервам, было таким сильным, что боль на его фоне стала слабым, малозначимым сигналом.

Девушка неподвижно стояла в углу.

– Спасибо, сестра, – сказал он.

Она не ответила.

Он пригляделся, хотя непросто было смотреть, когда колоссальное удовольствие пульсировало во всем теле, словно симфония, записанная нервными импульсами. Сосредоточив взгляд на медсестре, он увидел, что на ней тоже мягкая металлическая шапочка.

Он показал на шапочку.

Медсестра залилась румянцем.

– Вы кажетесь мне хорошим человеком, – мечтательно сказала она. – Не думаю, что вы на меня донесете…