Роберт Силверберг - Избранные произведения. II том

Я играю важную роль в работе водоконденсационной станции. Я (Измаил) исполняю обязанности десятника в ремонтной бригаде. Я руковожу девятью представителями моего вида. Наша задача — следить за впускными клапанами трубы, по которой поступает морская вода; эти клапаны часто заедает из-за засасывания в них низших организмов, таких как морские звезды или водоросли, что снижает пропускную способность установки. Мы должны периодически спускаться вниз и прочищать клапаны. Это можно делать без участия манипулятивных органов (пальцев), которыми мы, к сожалению, не обладаем.

(Определенные индивидуумы из вашего числа говорят, что вряд ли правильно использовать дельфинов в рабочих целях, тогда как представители хомо сапиенс сидят без работы. Разумеется, возражением на это будет то, что, во-первых, мы самой эволюцией созданы для того, чтобы работать под водой без всякого дыхательного оборудования, и, во-вторых, что только хорошо подготовленное человеческое существо может выполнять наши функции, а такие человеческие существа всегда имеют работу.)

Я занимаю свой пост два года и четыре месяца, и за это время ни разу не было сколь-нибудь заметного снижения пропускной способности клапанов, которые я обслуживаю.

В качестве компенсации за свою работу (жалованья) я получаю обильную пищу. Конечно, за такого рода плату можно нанять обычную акулу. Однако помимо и сверх ежедневной рыбы я получаю также такие мелочи, как дружба с человеческими существами и возможность совершенствовать свои глубокие умственные способности посредством справочных кассет, энциклопедических словарей и различных обучающих устройств. Как видите, я стараюсь использовать каждую возможность совершенствования.

Предваряю свой рассказ выдержками из ее личного дела. Мне удалось заполучить его при помощи читающего устройства, укрепленного на краю спортивного бассейна. С помощью устных указаний я мог найти в картотеке что угодно. Я нашел в картотеке то, что мне было нужно, и устно приказал устройству доставить мне ее дело. Вряд ли кто из людей мог предвидеть, что дельфину захочется почитать их личные дела.

Ей двадцать семь лет. Следовательно, она из того же поколения, что и мои генетические предшественники (родители). Однако я не разделяю бытующего среди хомо сапиенс табу на отношения с женщинами старшего возраста. Кроме того, если принять во внимание межвидовые различия, окажется, что мы ровесники. Она достигла сексуальной зрелости, когда была примерно в два раза моложе, чем сейчас. То же самое и я.

(Я должен согласиться, что она несколько превысила оптимальный возраст, в котором самки людей находят себе постоянного мужа. Я также беру на себя смелость предположить, что она не вступала во временные браки, так как в ее деле нет отметок о воспроизводстве. Однако люди не всегда производят потомство после ежегодных браков, или же браки происходят случайно, непредсказуемо и не имеют никакого отношения к воспроизводству. Мне это кажется странным и несколько извращенным, хотя, по некоторым данным, имеющимся у меня, можно сделать вывод, что такие случаи бывают. В доступных мне материалах слишком мало информации о брачных обычаях людей. Надо бы узнать о них побольше.)

Лизбет, как я позволю себе ее называть, имеет высоту метр восемьдесят сантиметров (люди не измеряют себя длиной) и весит пятьдесят два килограмма. У нее длинные золотистые волосы (блондинка). Ее кожа, хотя и потемневшая от воздействия солнца, все же довольно светла. Радужка глаз голубая. Из разговоров с людьми я усвоил, что она считается красивой. Из слов, которые я услышал, находясь у поверхности, я понял, что большинство мужчин станции испытывает к ней интимное сексуальное влечение. Я тоже нахожу ее красивой, поскольку способен разбираться в человеческой красоте (я так считаю). Я не уверен, испытываю ли я к Лизбет настоящее сексуальное влечение. Скорее всего, то, что не дает мне покоя, сводится к жажде ее присутствия, ее близости, которую я перевел в сексуальные термины просто для того, чтобы сделать свое чувство понятным для себя.

Она, вне всяких сомнений, не обладает теми чертами, которые я обычно ищу в подруге (длинный клюв, гладкие плавники). Любая наша попытка любить друг друга в физиологическом смысле обернулась бы для нее страданием и даже травмой. Мое желание не таково. Физические достоинства, делающие ее такой желанной для самцов ее вида (сильно развитые молочные железы, блестящие волосы, тонкие черты лица, длинные нижние конечности — ноги — и так далее), не имеют для меня большого значения, а в некоторых случаях даже превращаются в недостатки. Как, например, две молочные железы в области груди, торчащие вперед таким образом, что, конечно же, должны мешать ей в воде. Это плохая конструкция, а я никак не способен находить плохую конструкцию красивой. Видимо, Лизбет и сама сожалеет о размерах и расположении этих желез, поскольку всегда заботливо прикрывает их узенькой полоской материи. Остальные на станции (мужчины, которые имеют лишь рудиментарные молочные железы, совершенно не нарушающие контуров их тел) оставляют их открытыми…

В чем же тогда причина моей тяги к Лизбет?

Она выросла из необходимости быть в ее обществе. Я уверен, что она понимает меня, как не понимают даже представители моего собственного вида. Следовательно, с ней я буду счастливее, чем без нее. Это впечатление у меня сложилось уже во время первой нашей встречи. Лизбет, специалист в области отношений между человеком и китообразными, появилась на Сент-Круа четыре месяца назад, и мне велели вывести свою бригаду на поверхность, чтобы представиться ей. Я высоко выпрыгнул в воздух для лучшего обзора и сразу же заметил, что она гораздо лучше тех, кого я видел до сих пор. Ее тело было более тонким, оно выглядело и хрупким, и сильным одновременно, и ее грация приятно отличалась от неуклюжих самцов, которых я знал прежде. К тому же ее тело не было покрыто грубым волосяным покровом, который неприятен всем дельфинам. (Сперва я не знал, что отличие Лизбет от всех остальных происходит из-за того, что она самка, так как до тех пор я никогда не встречался с человеческими самками. Но я быстро догадался об этом.)

Я подплыл, включил акустический транслятор и сказал:

— Я десятник ремонтной бригады. Мое единично-структурное определение ТТ-66.

— Разве у тебя нет имени? — спросила она.

— Поясни термин «имя».

— Твое… твое единично-структурное определение… но не просто ТТ-66. В нем нет ничего хорошего. Например, мое имя Лизбет Колкинс. И я… — Она покачала головой и взглянула на контролера завода. — Разве у этих рабочих нет имен?