Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре [litres]

– И ты хочешь, чтобы я проникла туда и посмотрела, нет ли там внутри часовни?

– Да.

– Разумеется, я согласна. Мне и самой это не помешало бы узнать.

– Когда зайти за тобой?

– Сразу, как только наступят сумерки.

Потом я еще немножко погулял по округе, приводя в порядок мысли. В своих скитаниях я забрел к церкви, с ее шпиля за мной неотрывно следила огромная ворона-альбинос, розовоглазая и абсолютно белая. Для полного успокоения я разок обежал церковь и сразу за ней наткнулся на полненького кучера, кормящего лошадей. Линда Эндерби прибыла свести знакомство с викарием.

Прошлой ночью я забежал за Серой Дымкой к ней домой, по ее личному приглашению, и ее хозяйка в самом деле специально для меня выставила на заднее крыльцо миску. Тогда я понял, что Джилл куда моложе, чем я полагал, особенно когда она не облачается в свои сумасшедшие одеяния и распускает волосы, а не стягивает их и не прячет под платком. И она действительно отлично готовит. Не помню даже, когда я так отменно едал.

После ужина мы с Серой Дымкой направились в сторону старого поместья. Ночь выдалась исключительно ясной, все небо было усеяно звездами.

– Я только что вспомнил, ты же интересуешься птицами, – сказал я.

– Разумеется.

– Ты, случаем, не замечала в наших окрестностях вороны-альбиноса?

– Если уж на то пошло, то да, замечала. Она повсюду крутится, вот уже несколько недель. А что?

– Да я подумал, что, может, она спутница викария. Так, просто пришло на ум.

– Я пригляжусь к ней.

Кто-то с арбалетом прошел мимо нас, двигаясь в противоположном направлении. Мы замерли, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

– Это он? – спросила Дымка.

– Нет, просто один из членов полночной паствы, – ответил я. – Не Сам. Запах не его. Хотя этого человека я запомню.

На небе, высоко-высоко, проплыли залитые звездным светом облачка, порыв ветра взъерошил мою шерсть.

– Я охотилась на крыс и питалась из мусорных бачков, я оплакивала трупики моих котят и была подвешена за хвост, надо мной издевались злые мальчишки, – внезапно произнесла Серая Дымка, – прежде чем хозяйка подобрала меня. Она была сиротой и жила на улице. Ей пришлось еще хуже, чем мне.

– Да, – промолвил я. – Мне и самому доводилось переживать нелегкие времена.

– Если путь откроется, изменится многое.

– В лучшую сторону?

– Может быть. Хотя как сказать: если он останется закрыт, все тоже может перемениться.

– К лучшему?

– Черт меня подери, Снафф, если я знаю. Да вообще, разве есть кому-нибудь дело до оголодавшей кошки, кроме нескольких ее друзей?

– Вполне возможно, что друзья – это все, чем мы располагаем, и не важно, на чью сторону склонятся весы.

– Но все же…

– Да?

– В трудные времена внутри тебя все переворачивается, как ты считаешь?

– Не сомневаюсь. Хотя иногда можно впасть в цинизм.

– Как ты, например?

– Да, где-то так. Чем больше все меняется…

– А вот и дом, – внезапно перебила она, остановившись, чтобы повнимательнее разглядеть огромное здание, возникшее перед нами. Несколько окон призрачно светились. – Никогда здесь не была.

– На вид вроде ничего необычного, – отметил я, – и никаких… э-э… собак вокруг. Давай спустимся и осмотрим все поближе.

Так мы и сделали, кругом обойдя дом и заглядывая во все окна. Вскоре мы обнаружили Великого Сыщика – надо отдать ему должное, он настолько вошел в роль, что даже сейчас оставался в женских одеждах. Он сидел в гостиной, прямо под портретом королевы, и читал. Единственной его ошибкой, если можно так выразиться, было то, что он периодически попыхивал громадной трубкой из тыквы-горлянки, время от времени откладывая ее на специальную подставку на столике справа. Его помощник суетился на кухне, готовя скромную трапезу. Большинство комнат в доме было погружено в темноту. Сразу рядом с кухней мы заметили краешек лестницы, уходящей вниз.

– Значит, вот где я должна подняться, – задумчиво сказала Серая Дымка. – Когда заберусь туда, проберусь через кухню, если он к тому времени уйдет, и сначала обследую дальнюю часть дома. Если он так и будет возиться на кухне, я пройду по длинному коридору, тому, что ближе к нам, и осмотрю все затемненные комнаты.

– План вроде ничего, – прокомментировал я.

Мы спрыгнули на землю, обогнули угол и вышли к подвальному окошку.

– Удачи, – напутствовал я ее.

Я вернулся к окну и начал наблюдать за кухней. Мужчина не спешил уходить, он жевал что-то и терпеливо ждал, когда вода закипит. Потом вытащил из буфета фарфоровую тарелку с рисунком и бокал, опять кинул себе в рот кусочек чего-то, поискал в ящике столовые принадлежности, достал из другого буфета чашку с золотым ободком и золотым цветочком на боковинке – одну из таких, что имеются дома у всех и каждого, снова кинул в рот то ли кусочек хлеба, то ли еще чего-то. Наконец я разглядел крадущуюся по лестнице Серую Дымку. Сколько она там прождала, замерев, следя одними глазами, я не знал. Стоило ему развернуться к ней спиной, как она стрелой пронеслась в коридор. А так как та половина дома была недоступна для моего взора, я, чтобы потянуть время, отправился пробежаться по округе.

– Что, Снафф, проверяешь, как поживает наша новая соседка? – раздался вдруг чей-то голос с дерева к востоку от меня.

– Никогда не вредно проверить и перепроверить, – ответил я. – А ты, Ночной Шорох, какими здесь судьбами?

– Да такими же, как и ты. Но она в Игре не участвует. Мы почти уверены в этом.

– Да? Вы встречались с ней?

– Да. Она навещала вчера хозяев. Они сочли ее безвредной старушкой.

– Рад услышать, что хоть кто-то здесь безвреден.

– Не в пример викарию, а?

– Ты говорил с Ползецом?

– Да.

– А я думал, вы в ссоре. Слышал, ты сбросил его в реку.

– Маленькое несогласие по некоторым вопросам, – проухал он. – Но мы уже помирились.

– А что ты ему отдал в обмен на информацию о викарии?

– Показал, где по ночам питается Игл, – сказал он. – Может, Ползец собирается подкараулить его, напасть и съесть. – Ночной Шорох издал довольный звук – что-то среднее между уханьем и вздохом. – Вот будет забава.

– Только не для Игла.

Он снова довольно ухнул.

– Это верно. Я почти слышу его предсмертный вопль: «Это не смешно!» А затем – «чав!», и все мы дружно смеемся последними.

– Никогда не ел летучих мышей, – сказал я.

– Не так уж плохо на вкус. Правда, несколько солоноваты. Послушай, раз я все-таки наткнулся на тебя, может, поменяемся кое-чем? Так, ничего особенного, просто поговорим, а?

– Давай, – ответил я. – Что у тебя?

– После того как я услышал о викарии, я сразу же полетел осматривать его дом. И встретил его помощницу.

– Белую ворону-альбиноса, – добавил я. – Видел ее.