Павел Иевлев - Часы Судного дня

В общем, я бы окончательно впал в рефлексию и сопли развесил, но тут позвонил Йози и обрадовал меня сообщением, что Андрей куда-то делся, а Пётр встретил его неприветливо. Сказать, куда пропал Андрей, он отказался, но, судя по приметам, вовсю собирал вещи, готовясь куда-то валить. Куда делся Андрей я, разумеется, знал, но сообщать это Йози по телефону не стал. Вместо этого пригласил его с семьёй на пленэр, обсудить всякие новости. Вот прямо сегодня, да. Нет, ничего не надо. Нет, никакой культурной программы. Просто поболтаем. Ну ладно, мясо бери, лишним не будет. Да и пиво тоже. И жене скажи, чтоб взяла купальник. Да, вода будет солёной, угадал.

И плевать мне, как там Йози будет всё это жене объяснять. Я не знаю, насколько она в курсе, не моё это дело, но мне кажется, пора уже всем причастным всё узнать. Я вообще не сторонник сложных интриг, слишком утомительно держать в голове, кто о чём в курсе, а кто — нет.

Я же, взяв семью, включая Криспи, отправился на шоппинг. Криспи, кстати, как-то незаметно вошла в понятие «семья», хотя и не вполне понятно, в какой роли. Нечто вроде слегка ебанутой, но милой двоюродной сестры, которая увлекается эзотерикой, йогой и вообще веган, но всё же достаточно вменяема, чтобы посидеть с ребёнком. Криспи в последнее время стремительно прогрессировала. Если раньше она вела себя как ровесница Мелкой, то сейчас с нами жила странная, но несомненно взрослая женщина. Я чувствовал себя несколько виноватым перед ней — в бестолковой суете этих дней так и не нашёл времени толком поговорить. Она живой человек со своими интересами, пусть и в периоде реабилитации от тяжёлой ментальной травмы, а мы всё ещё вели себя с ней как с ребёнком, запросто всё решая за неё. Не вышло бы оно потом боком. Отчасти заглаживая вину, и потащил её с нами — благо, её странности уже не так бросались в глаза, как раньше. Может, она и выглядела слегка укуренной, но продавцов в магазинах одежды этим не шокируешь.

Это был классический бабский шоппинг «по тряпочкам». Ну, не совсем — я-то задумывал сделать акцент на туристически-казуальный стиль, ведь удобную и практичную одежду теперь делают только для туристов и военных. Однако сначала в «Декатлоне» не нашлось ничего достаточно розового для Мелкой, а потом «пучина сия поглотила ея» — женщины исчезли в вихре пакетов и калейдоскопе примерок, периодически вызывая меня к очередной кассе исполнить семейный долг — оплатить покупки. На мой взгляд, большая часть покупаемого была крайне далека от практичности, в том смысле, которую предполагает суровая автономия пережидания войны на пустом берегу моря. Однако я не стал спорить, понимая, что если всё пойдёт так плохо, как я думаю, то лучшим шоппингом следующего сезона будет мародёрка обгорелых тряпок в радиоактивных руинах. Поэтому пусть резвятся. Тем более что у Криспи ничего своего не было, только чужие обноски. Разве это жизнь для женщины? Ну а Мелкая вообще готова в магазине жить — спать в мебельном, есть в продуктовом, а остальное время поделить между розовыми тряпочками в одёжных и длинноногими куклами в игрушечных. В общем, почти ничего пригодного для постапа так и не купили, хотя завалили всю машину пакетами. Только я пробежался по одежде для охотников и рыболовов, приобрёл себе трекинговые ботинки, куртку, утеплённый непродуваемый комбинезон немаркого цвета «ой, я упал в лужу» и хорошие резиновые сапоги по колено. Но я всегда такое покупаю, это для меня не экстрим. Ладно, остаётся констатировать, что перестройка сознания на выживание в нашем семействе запаздывает. Надеюсь, что не фатально.

Пока шуршали пакетами — уже пора было ехать на встречу с Йози, чтобы вместе отбыть на дачу и далее на ту сторону. И тут позвонил Ингвар. Он аккуратно, но настойчиво стал просить о срочной встрече, «чтобы поделиться информацией от нашего общего друга». Подумав, я решил собрать всех кучей — почему бы нет? Ингвар и так в наших делах по уши, чего уж там. Сказал подъезжать на дачу — думаю, какой-никакой внедорожник у него в хозяйстве найдётся, да и дорога успела подсохнуть.

И действительно — пафосный чёрный кукурузер-двухсотка, любимая машина бандитов и чиновников, привезла нам Ингвара, высадила и удалилась. Если бы дождь всё ещё шёл, этот номенклатурный сарай было бы проще закопать в овраге, чем из него вытащить. Ингвар был бодр, но озадачен. Чем-то его Андрей, похоже, удивил не на шутку. Все кратко перезнакомились под мою личную гарантию, что «все свои», и проследовали двумя машинами на ту сторону.

Супруга Йози явно прошла предварительный инструктаж, потому что была шокирована — но только слегка. Дети вообще приняли все как должное — море и пляж, что ещё надо? Жена моя передала детский выводок Криспи, которая повела их купаться, а взрослые собрались за круглым столом в каминном зале. Некоторое время все сидели и молчали, не зная, с чего начать, а Ингвар ещё и без малейшего стеснения озирался, осматривая мою специфическую недвижимость. Я на правах принимающей стороны попросил внимания первым.

Охарактеризовав специфику своей работы — без подробностей, просто для понимания источников, — я коротко изложил свои соображения по международной и внутренней обстановке. Не нагнетая панику, без эмоционального давления — прошёлся по фактам, обобщениям и выводам, с высочайшей вероятностью говорящим, что очень скоро начнётся глобальная война. Я не мастер говорить вслух, письменный кейс вышел бы лучше, но и так получилось убедительно. Настолько убедительно, что воцарилось долгое молчание. Я наблюдал за собравшимися, пытаясь понять, кто как воспринял сказанное.

Йози был привычно невозмутим, его вообще смутить трудно. Но для него всё сказанное и не было каким-то особым откровением. Он чувствовал, что наш срез находится на грани катаклизма, а я просто описал этого катаклизма наиболее вероятную форму. Кроме того, для грёмлёнг, вечных скитальцев, это всего лишь ещё один срез. Не первый и не последний.

Катерина, жена его, хлопала глазами изумлённо, пребывая на грани шока — для неё сегодня всего было слишком много. Новый мир — это само по себе то ещё впечатление, а когда к нему добавляется возможность гибели старого… В общем, ей явно нужен был таймаут на то, чтобы собраться и осознать.

Ингвар был деловит, но спокоен. Пока я излагал свои выкладки, он непроизвольно слегка кивал, как будто они совпадали с его собственными наблюдениями. Шокированным он точно не был, и это хорошо. Я серьёзно рассчитывал на его здравомыслие и жизненный опыт.

Больше всего меня интересовала, конечно, реакция моей собственной жены — и она меня не порадовала. Собранные к переносице брови и упрямо выпятившаяся нижняя губа придают ей удивительный шарм, но на самом деле являются симптомами включившегося механизма отторжения очевидного. Ей настолько сильно не хотелось этого слышать, что, если бы это нежелание обладало физической энергией, моя жена ликвидировала бы угрозу войны силой своего отрицания. Ничего, пусть послушает остальных, может, что-то стронется.