Павел Иевлев - Дело молодых

С утра проснулся с тяжёлой головой и насморком. А температуру-то померить нечем, хоть из мотора датчик выкручивай. Ощущение мерзостное, тушку крутит и ломает, слабость такая, будто на вечеринке вампиров бесплатным баром работал. Ненавижу болеть, раскисаю сразу. Всей медицины в гараже — бинт, пластырь, йод и полбутылки водки. Даже чай кончился.

Надеюсь, это меня продуло вчера, пока взмокший без форточек катался. А что, если иномировой вирус подхватил? Может, на меня кто-то из тех гламурных метросексуалов в белых штанах местным супергриппом незаметно чихнул, и теперь меня надо немедленно сжечь в печи для токсичных отходов, пока человечество от меня не вымерло?

Я уже практически простился с жизнью и человечеством, когда приехал Йози. Ввалился такой, как ни в чём не бывало, улыбается, гад, своей загадочной улыбкой бронзового Будды. Хотел было спросить заветное «какого хуя?», но решил, что выйдет гнусаво и неубедительно. Не то состояние. Тем более что я тут последние часы доживаю, иномировым вирусом заражённый, и меня надо срочно утилизовать в скотомогильник, залив для надежности тонной бетона.

Йози, однако, отказался принять сценарий пандемического апокалипсиса всерьёз. Презрев опасность, он смело прошёл в гараж, пощупал мой лоб и сказал, что у меня обычная простуда. Не стать мне нулевым пациентом смертельного вируса, не судьба. Поживёт ещё человечество. Ну и я заодно. Однако надо бы принять лечебные меры — ну, кроме водки. Чем простуду лечат? Я редко болею, не сформировал определённых предпочтений. Но, помнится, в квартире у меня была аптечка, со всеми этими противокашлевыми, жаропонижающими, противовоспалительными и так далее. Даже, кажется, баночка малинового варенья одиноко засахаривается в кладовке. Если не сожрала моя арендаторша… Лена, да. Женщины странные создания, от них всего можно ожидать, в том числе и одинокого спонтанного пожирания в ночи при свете голодных глаз банки варенья. Но парацетамол-то наверняка уцелел, он горький.

— Йози, можно тебя попросить… — сказал я слабым голосом умирающего.

— Да-да, конечно, — радостно закивал Йози, довольный, что вопрос «какого хуя» так и не прозвучал.

— Можешь сгонять по одному адресу? Закинешь туда походный рюкзак, чтобы тут место не занимал, и привезёшь коробку с лекарствами.

— Конечно.

— Сейчас, позвоню только…

Я набрал мобильный Лены, уточнил, что она сейчас дома и ещё некоторое время будет, попросил отдать аптечку предъявителю рюкзака, и откинулся на топчан — героически страдать в гордом одиночестве. Благо, Йози немедля отбыл, воспользовавшись поводом избежать серьёзного разговора. Но когда он вернётся, жопа такая, я таки соберусь с силами и устрою ему допрос! С этим решительным настроем я и задремал.

Проснулся от удивления, услышав женский голос. У нас тут, знаете ли, в Гаражищах, женского полу небогато, окромя ТетьВари в разливухе, конечно. Между УАЗиком и стеной просочился Йози, виновато разведя руками:

— Она очень настаивала!

В гараж прошла бледная, смущённая, но очень решительная Лена. Чёртов Йози, мой счёт к тебе только что вырос многократно! Потому что ситуация неромантичная до предела. Ладно бы ещё раненый в бою герой тут лежал, а не сопля, растёкшаяся по топчану от банальной простуды. Не то чтобы у меня на Лену какие-то виды, но вот так выставлять мужика перед симпатичной девушкой — это как, по-мужски? Где, блядь, гендерная солидарность? Я даже в чистое не переодевался, так и рухнул вчера с устатку, в чём был, благоухая костром, бензином и носками, да ещё и пропотел от температуры, весь мокрый, как обоссанная мышь.

— Привет, — выдавил я из себя и спасительно закашлялся, избежав унизительного «а я тут, это, в общем, так».

Лена оглядела моё месторасположение между задним бампером и верстаком, острым женским взглядом оценив вопиющую негигиеничность среды содержания больного. Единственно подходящее слово — «срач». Ну, или «жуткий срач», ладно. На полу узкая тропинка, вьющаяся среди разбросанного инструмента, а на топчане с краю скромно примостилась хорошо промасленная ветошь. И отродясь немытая кружка из-под кофе на табурете — а чего её мыть? Я ж туда снова кофе налью, не компот. Выплеснул гущу — и наливай по новой. И немытая из тех же соображений джезва. И просто так немытая железная миска с присохшими остатками доширака — за водой идти к колонке было недосуг. И скомканный в неопрятную кучку рабочий комбез, брошенный на пол поверх рабочих же ботинок. Отнюдь, кстати, не белый и не красный, и даже то, что он синий, угадывается лишь на лямках. В общем, непреодолимой силы красота вокруг. Всепобеждающий фэншуй.

— Так, собирайтесь, — твёрдо сказала Лена. — Тут болеть нельзя. Тут и здоровому-то не выжить.

А глаза голубые-голубые. Аж небо просвечивает.

— Поедем ко мне, ой, то есть к тебе. Ой, то есть к вам…

— Да не стоит… — начал я, но снова закашлялся. Первый день простуды — самый мерзкий. Горло распухло и зверски зудело.

— Йози, ну вы же видите! — зыркнула глазищами на друга моего, так называемого. А он, зараза, нет бы поддержать товарища в тяжёлый момент, наоборот, подпевает.

— Да ладно тебе, поболеешь по-человечески, в кровати. А я тут пока «Ниву» на яму загоню, раскидаю. Под сварку подготовлю. У нас заказ лонжерон лопнутый восстановить, и второй заодно усилить…

— Тогда скидывай подрамник весь… — не удержался я, и снова зашёлся в кашле. Да что за напасть, поди ж ты!

— Разберусь, не переживай, — закивал Йози, и к Лене такой на самых серьёзных щщах.

— Видите, Лена, весь в работе, не оттащишь! Работящий мужик!

Не знаю, кто из нас больше покраснел, но на рыжих тонкокожих девицах оно всегда заметнее. Ну, Йози, ну скотина! Нашёл повод поиздеваться над напарником.

В общем, я был слишком слаб, чтобы всерьёз сопротивляться. И даже когда увидел эту «Ниву», не нашёл в себе сил удивиться в должной степени, — два дня назад именно ей я диагностировал перелом лонжерона. А что такого? Дело житейское.

— И грязное бельё забирайте, я постираю! — ну, снявши голову… Запихал в рюкзак и барахло. С тем и отбыли.

Выгружая меня с вещами, Йози сказал:

— Не знал, что у тебя квартира есть.

— Я тоже про тебя многого не знал, — ответил я с намёком на дальнейший «какогохуя» разговор, который откладывался, но не отменялся.

В общем, получил я свой чай с малиной, парацетамол и прочие процедуры, включая горячую ванну и чистую постель. Лена очень мило смущалась, но действовала решительно. Не слушая мои «может, ну их?» впихнула полный набор таблеток, набрызгала какой-то полезной гадостью в горло, растёрла грудь и спину чём-то настолько вонючим, что целебный эффект просто подразумевался, попыталась даже накрутить на шею шерстяной шарф, но от этого я всё же отбился. Такого количества пользы за раз мне не вынести. Ещё пытался робко проблеять «не надо, я сам» насчёт стирки белья, но меня даже слушать не стали. Ну да ладно, не руками же, стирмашинка есть. Оставалось только лежать под одеялом и выздоравливать.