Джеймс Прескотт - Кризис

– Они не опасны, – отозвался Джек, приходя в себя.

– Все в порядке, доктор Грир? – поинтересовался большой робот металлическим голосом, помогая Джеку твердо встать на ноги.

– Отличный выстрел, – Джек посмотрел на дымок, поднимавшийся из ствола. – Если бы ты еще так на местности ориентировался.

– Первоочередные вещи – в первую очередь, – усмехнулся Юрий.

Джек увидел, что Миа, поднырнув под свисавшие стебли, вошла в проем. Он вытащил пистолет и двинулся следом. По полу ползли толстые древесные корни. Стены были скрыты ветвями деревьев и мощными листьями, похожими на пальмовые. Джек включил фонарь, и они принялись спускаться по каменным остаткам длинной лестницы.

– Держитесь за лианы, – посоветовал Джек и убрал пистолет в кобуру, чтобы иметь возможность следовать собственному совету.

Внизу была арка, высоту которой Джек оценил в девять футов.

– Это явно не планета карапузов.

За аркой открылось огромное помещение, поросшее чем-то похожим на лес. Ноги утопали в густом подлеске. Массивные стволы оранжевых деревьев стояли вдоль стен, напоминавших опоры моста Золотые Ворота . Их верхние ветви тянулись по высокому потолку в сторону арки, словно стремясь вырваться наружу.

В этом лишенном солнца пространстве образовались новые формы растительной жизни. Сплетения пурпурных трубок на карнизе выбрасывали в воздух облачка спор, похожие на кольца дыма, вьющиеся над креслами в сигарном зале.

Миа проследила глазами за красной точкой, усевшейся на лепестке желтого цветка.

– Жгутик или блуждающий огонек, как назвала их Анна.

Они заметили, что насекомое больше не светится. Из сердцевины цветка быстро вынырнул бледный волокнистый язычок, обхватил насекомое и втянул его внутрь.

– Ух ты! – выдохнула Миа.

– О чем это нам говорит? О том, чтобы ничего не трогать.

Появились озиравшиеся в изумлении Анна и Стоукс.

– Господе Иисусе! Вот это размеры! – Стоукс светил фонарем в темные своды потолка.

– Идите сюда! – позвала Миа.

В глубине виднелись ряды разрушенных прозрачных емкостей. Джек вспомнил капсулы на корабле в Заливе – здешние были значительно меньше. Может быть, именно здесь обитатели планеты выращивали образцы для перевозки на своих космических лайнерах?

– Сколько их тут! – удивлялся Стоукс, трогая осколки прикладом винтовки.

Теперь они увидели, что помещение содержит сотни, если не тысячи, маленьких стеклянных посудин. И все они до единый были разбиты. Что в них было? Кто их разбил? И здесь ли по-прежнему этот кто ?

Все было просто: станция на площади Макферсона, западная платформа. Там она должна встретиться с австралийцем, утверждавшим, что знает, где ее родители. Подстава? В прошлой жизни репортерский азарт преобладал над ощущением опасности. Сейчас желание найти родителей тем более одерживало верх над опасениями.

Если что пойдет не так, она могла рассчитывать на две вещи: серебристый револьвер в сумочке и туннель за краем платформы, по которому можно было попытаться убежать. Не богато, но ситуация, в которой оказалась Кей, подталкивала ее к отчаянным поступкам.

Она уже входила в метро, когда пришло сообщение от Рона Льюиса:

– Похоже, наша ставка бита, – написал он не вполне понятно.

Кей, укрывшись за колонной от посторонних взглядов, набрала номер. Репортер, как известно, живет телефоном. Дерек, когда они были вместе, регулярно твердил, как припев: положи эту чертову штуку . Воспоминание отзывалось острой болью в сердце. Но от телефона деваться было некуда.

– Кей? – голос Рона был хриплым, каким и полагается быть голосу человека, выкуривающего несколько пачек Мальборо в день.

– Что происходит?

– Я так понимаю, ты сегодня в газету не заглядывала?

Кей открыла вебсайт Washington Post .

Страница не найдена.

– Упс…

– Нет, тебе не кажется, – Рон издал глухой смешок. Слова его звучали так, будто не одним только курением злоупотреблял редактор службы новостей.

– Вы пили?

– Газету закрыли, Кей. Запьешь тут.

– Закрыли? Кто?

– Ну кто? Указ президента: в интересах национальной безопасности и бла-бла-бла .

– Они не могут, Рон! Такую большую газету…

– Они уже сделали это. Мы же решили рискнуть, помнишь? Мы считали, что они блефуют, а у них оказался фул-хаус , а у нас – две жалких трешки.

– Любой вменяемый федеральный судья отменит это решение.

– Проснись, дорогая! Нас заткнули. Пока судья соберется да разберется, будет уже поздно. И мы не одни: все, кто перепечатал твою историю, идут по нашим следам. Ты вовремя почистила свой стол в редакции.

– Я не знала, что так получится, если вы на это намекаете.

– Конечно, ты не знала, – Кей услышала, как звякнул лед в стакане: Рон наливал себе новую порцию. – Не имеет значения. Пресса – всего лишь один из столпов демократии.

Да, похоже, демократия превращалась в устаревшую концепцию, но эту тему она развивать не стала. Философские беседы с пьяным редактором не входили сейчас в ее планы.

– Желаю удачи, – пробормотал он, но вдруг добавил с неожиданной энергией: – Хотя, думаю, удача здесь ни при чем! – и отсоединился. Кей еще какое-то время смотрела на телефон бессмысленным взором: ситуация складывалась хуже некуда .

На западной платформе Кей заняла самую дальнюю скамейку и стала ждать. Станция Площадь Макферсона была открыта в 1977 году, а своей известностью была обязана сводчатым потолкам и футуристическому дизайну. Сегодня, при всей ее известности, поезда здесь ходили каждые тридцать минут, а то и реже. Кей вглядывалась в лица редких пассажиров. Станция, наверное, скоро совсем закроется, и это никого не удивит: естественный ход вещей разрушился. Анархия еще не наступила, но ее приближение явственно ощущалось.

На противоположном конце станции появились два человека. Один из них был высокого роста и атлетического сложения, другой имел вид уверенный и был красив грубой, несколько неотесанной, красотой в стиле шефа Рамзи.

Подойдя, они уселись по обе стороны от Кей – ее пульс участился.

Обе руки Кей были засунуты в сумочку и сжимали рукоятку револьвера. Тот, что был выше ростом, по-отечески накрыл сумочку своей большой ладонью.

– Не беспокойся, – сказал он низким, словно гудящим, голосом, – мы не враги.

– Если бы я получала доллар… – начала она с нервным смешком.

Но второй прервал ее:

– Если не возражаешь, я бы пропустил обмен любезностями. Не то чтобы я был в принципе против, но у нас совсем нет времени. Я – Олли, а вот этот лось – Свен.

Свен подмигнул.

– Вы тот австралиец, с кем я говорила по телефону? – она посмотрела на Олли, продолжая держать руки на револьвере. – Я обычно с контактами лично не встречаюсь. Из соображений безопасности.