Джеймс Прескотт - Кризис

Они еще приналегли, и сук выскочил из трака, отправив Керра вниз по склону. При попытке вскочить на ноги Керр вывихнул колено.

– Вот дерьмо! – Керр снова упал, Джек и Юрий подняли его, держа под руки.

– Бежать можете?

Керр сделал шаг и упал.

– Бежать? Да я, похоже, и идти-то не могу.

– Где они , Анна?!

– Сто пятьдесят метров. Торопитесь!

– А как же! – ответил Керр.

Джек и Юрий поддерживали с двух сторон Керра, но быстро идти не получалось.

– Так нам не уйти, – сказал Керр. – Оставьте меня: задержу их , сколько получится.

– Не геройствуй! – закричал Стоукс, ушедший вперед метров на сто. – На себе потащу, если надо!

Иван, словно поняв намек, подхватил Керра, посадил, как ребенка, на руку и быстро покатился сквозь лес. Керр только успевал жмуриться и уворачиваться от хлеставших его ветвей.

– Доктор Грир, они в пятидесяти метрах.

– Мы не доберемся до портала, – сказал Стоукс. – Занимаем позицию в теплице и ждем дня, иначе они нас сожрут по одному.

Джек увеличил чувствительность аудиосенсоров. Если кто-то был за его спиной, он хотел его хотя бы хорошо слышать.

Иван и Керр обгоняли их футов на двенадцать.

– Как говорят в России, – тяжело дыша, сообщил Юрий, – если встретишь медведя, необязательно бежать быстрее, чем медведь, важно бежать быстрее, чем твой спутник, – он хрипло засмеялся и прибавил ходу. Джек, наклонив корпус, изо всех сил старался не отставать. Черт бы взял сумасшедшего русского и его тупого робота!

– Десять метров, – сообщила Анна, когда они выскочили на прогалину и увидели прямоугольную форму теплицы, окутанную растительностью психоделических расцветок. Бейтс и Конрой ждали их у входа, неотрывно глядя куда-то им за спины. Бойцы подняли оружие и прицелились прямо в Джека, он прыгнул вправо, и раздались выстрелы. Иван был внутри, Юрий наступал ему на пятки. Бойцы перестали вести огонь, и сами скрылись в помещении. Джек бежал вдоль внешней стены, вход ждал его за углом, но он отчетливо слышал дыхание твари буквально в паре футов за плечами. Он бежал, не чувствуя под собой ног, но кожей ощущая, что с секунды на секунду в его плоть вонзятся хищные зубы преследователя. В душе Джек уже почти смирился со своей участью, когда из теплицы появилась крупная угловатая фигура. Иван шел, вытянув вперед руки, встроенные в них пулеметы выдавали одну очередь за другой. Джек наконец добежал до входа и нырнул внутрь, как кролик в нору, в тот момент, когда две твари на всем бегу врезались в робота. Послышался треск ломаемых железными клешнями костей, затем новая волна хищников захлестнула Ивана.

У основания лестницы Стоукс и еще один боец заняли позицию, прикрывая вход. Снаружи доносились звуки отчаянной борьбы. Иван не блистал умом, но крепости ему было не занимать.

– Что там?! – Юрий, увидев Джека, на мгновение прекратил нервно ходить взад-вперед. – Иван не выходит на связь!

– Занят немного. Закрыл меня собой, и я буду ему век благодарен.

– Мы должны выйти и помочь ему!

– Отставить! – вмешался Стоукс. – Роботы заменимы, люди – нет.

Вдруг наверху стало тихо.

Джек посмотрел на Анну, стоявшую с удрученным видом, явно не из-за слов Стоукса.

– Боишься за него?

– Когда я в первый раз увидела его, он не произвел на меня большого впечатления. Его нейронная архитектура оставляет желать лучшего, чего уж тут. А потом мое восприятие стало меняться. Не знаю почему.

– Привязалась к нему, – Джек погладил холодное плечо, думая, как отвлечь ее от мрачных предчувствий.

– Наверное, – Анна сделала усилие, отделяя буквальное значение в словах Джека от фигурального.

– Вероятно, у него обнаружились другие достоинства.

– Он был храбрый и преданный своим друзьям, – Анна смотрела в поросший диким виноградом пол, словно искала там что-то.

– Думаю, ты попала в десятку.

Анна склонила набок голову, пытаясь понять, при чем здесь какая-то десятка .

– А, ну да. Вы, люди, так странно иногда выражаетесь. Для стороннего наблюдателя это часто выглядит бессмыслицей, а среди людей – обычное дело.

– Ты права, – Джек подумал, что она не просто подросток, но, в каком-то смысле, подросток с другой планеты. – Это называется культурой. Доктор Ражеш тебе не объяснял?

– Боюсь, нет, – сказала она с грустью. – Хотя я чувствовала разницу между Настоящими домохозяйками и Настоящими домохозяйками Атланты , – Анна трижды щелкнула пальцами: – Не заводи меня, подруга .

– И сколько этой чуши ты посмотрела? – засмеялся Джек.

– Каждую серию. Иногда я смотрела несколько серий одновременно.

– Мне, скорее, все равно, но некоторые люди испытывают дискомфорт при обсуждении расовых вопросов.

– Почему?

– Как тебе сказать? – Джек понимал, что сейчас не время и не место для философских разговоров. Если бы еще Ражеш был рядом… Незаметно для себя Джек превратился в суррогатного родителя, и теперь ему надлежало отвечать на прямые и часто ставившие в тупик вопросы Анны. Она прекрасно знала (на зависть многим родителям), почему небо голубое или почему у людей нет хвоста, но ее тянуло понять ту глубинную сущность жизни, которую мы сами нередко от себя скрываем. От ее предшественников Анну отличало неумеренное любопытство и ненасытная жажда знаний. Трудность была в том, что Джеку предстояло объяснить ей, что значит быть человеком, не заглушив в ней ее стремление знать все на свете. – Как тебе сказать? Есть люди, которые боятся и не любят тех, кто на них не похож.

– Но ведь другие могут быть лучше нас…

– Дело в том, что мы живем в мире, который придумываем для себя, и этот мир всегда вращается вокруг нас самих. Он иногда достаточно реалистичен, иногда – совсем нет, но мы всегда должны быть в центре. Когда действительность противоречит нашим представлениям, мы можем их поменять, но принцип остается. Так ребенок, проигравший в пинг-понг, не признает, что плохо играет, а говорит, что он сегодня не в форме или что солнце светило в глаза.

– Но это же неправда?

– Привыкай, – засмеялся Джек. – Огромная часть того, что люди делают, основана на лжи. В частности, так люди поддерживают свою значимость. Но я не про ложь, я про то, почему иное представляется непременно плохим. Если бы мы признали, что иное может быть хорошим, нам пришлось бы согласиться, что с нами самими что-то не так. Хотя, в принципе, иное не хорошо и не плохо, оно – просто иное .

– Поэтому люди такое большое значение придают несущественным различиям.

– Вот. Ты начинаешь понимать.

– Доктор Грир, а я, по вашему мнению, считаю себя важной фигурой в этом мире? – спросила Анна с надеждой.

– Не только ты – я тоже так считаю.