Сергей Михайлов - Пост

А ведь где-то там остался еще и Илья - он-то точно не оставит Ольгу и ребенка. На счет меня, он может быть на смерть и не бросился бы, а вот из-за них обязательно пойдет. Ведь он, как и Ольга запрограммирован на доставку 'ребенка' и яйца.

Я опять посмотрел на руки - нет, бесполезно, сам ничего сделать не смогу. Хотя если бы у меня были силы, чтобы подтянуться на одной руке, тогда бы цепь на второй ослабла бы и можно попробовать сбросить её с крюка. Я попробовал подтянуться, но ничего из этого не получилось, только свело мышцу в ноге. Я опять обмяк. Провисев еще пару минут, я начал свое бесполезное упражнение снова. В этот раз у меня что-то получилось - я подтянулся на целой правой, и попытался дернуть левой, чтобы кольцо прыгнуло.

Но рука не слушалась, сломанные пальцы, которыми я задел стену опять ударили меня электрическим током. Я затих и прислушался - нет, если я нормальный ничего не слышал за этой массивной дверью, то теперь, с заложенными ватой ушами, тем более ничего не разберу. Разве только если бы начали стрелять прямо за дверью.

Я снова собрался с силами и попытался повторить то, что сделал до этого - я снова подтянулся на правой - она у меня сильней - наручник немного ослаб и я дернул его верх, пытаясь скинуть. Кольцо дернулось, но застряло на кованой шляпке костыля. Я застонал и опять обмяк. Надо переждать, когда вновь вспыхнувшая боль отпустит тело.

Еще одна попытка снова закончилась неудачей. После каждого напряжения сил становилось меньше. Надо завязывать, решил я, потеряю сознание, толку не будет. Однако провисев несколько минут, я не выдержал и начал все по новой. Однако в этот раз изменил тактику - подтягиваться стал на левой руке, чтобы попробовать скинуть кольцо с крюка здоровой рукой. Я не обращал внимания на сползающую ремнем кожу под хромированным кольцом, из губы шла кровь, настолько сильно я её закусил. Подтянувшись насколько это было возможно, я застыл в напряжении, твердый словно палка. Потом осторожно попробовал вытянуть правую вверх. Получилось. Кольцо ослабло, я постарался приподнять его и снять. Ногу в это время опять свело, и я непроизвольно дернулся. Боль в ноге сразу стала невыносимой, и я опять на секунды потерял сознание.

Когда я очнулся, то не сразу понял, что произошло - тело было перекручено, я упирался лбом в стену. Правая рука была свободна! Как я сдернул кольцо я не помнил, наверное, в последний момент вытянулся из последних сил. Одна рука была свободной, но дело это меняло не сильно, я продолжал висеть на стене. Надо продолжать. Теперь, имея большую свободу, я надеялся, что со второй рукой будет легче. Так и получилось. Беспамятство помогло мне отдохнуть и у меня опять появились силы. По сравнению с первым опытом, с левой я справился быстро - выкрутился и перехватился правой за штырь, потом подтянулся и повис уже на свободной руке. После этого зацепил мизинцем кольцо наручника и пододвинул его к самой шляпке штыря. Скинуть его оказалось делом одной секунды, и тут произошло, то, что и должно было произойти - оказавшись без поддержки наручников на руках, но пристегнутый внизу, я, со всего маху, грохнулся на пол. Успел только выставить перед лицом руки. Удар был так силен, что даже руки не спасли - я отбил и локти, и грудину, а правую ногу заломило через ремень об стену. Я выплюнул кровь и криво улыбнулся - черт с ним, зато я почти свободен. Освободиться от ножных пут, оказалось делом одной минуты - надо только расстегнуть широкие черные ремни, закрепленные к кольцам.

Надо было торопиться, но это оказалось не так просто - я не смог сразу встать на ноги, они у меня просто подгибались. Ползком, добравшись до стола, я поднялся по ножке и оперся руками о столешницу. Только бы сейчас никто не появился, молил я - оказать сопротивления я явно бы не смог. Навалившись на стол, я пережидал боль от внезапно загоревших огнем рук, словно тысячи раскаленных иголок воткнулись в мышцы. Лишь через несколько минут кровь наполнила сосуды, и боль начала слабеть. Я, наконец, смог шевелиться и сразу забрал нож, потом пододвинул к себе молоток. Только сейчас я с удивлением понял, что это мой нож, тот самый спецназовский, который я хотел оставить и которым я прикончил людоеда. Вот и не будь суеверным - нож никак не хотел со мной расставаться, похоже пока он со мной, я буду жив. Я, конечно, знал, что таким суевериям грош цена, но хватался теперь за любую мысль, могущую поддержать меня.

Кроме боли, меня мучила страшнейшая жажда, горло изнутри было выстелено наждачкой - именно жажда заставила меня двигаться. Двери, действительно, оказались массивными - толщиной не меньше пятнадцати сантиметров, похоже, то, чем занимались в этой комнате и раньше, должно было быть неслышно в остальном здании. Изнутри засова не было, я толкнул створку и шагнул в комнату.

- Ааай! - взвизгнула толстая Валентина. Она выронила из рук чашку, но даже не обратила на это внимания. Испуганно глядя на меня, медсестра попятилась от стола и упала в свое кресло.

- Как это ты?! - заикаясь, спросила она.

Я не ответил, пригрозив ей молотком, быстро прохромал к столу и схватил кружку. Как только открыл дверь, я сразу зацепился взглядом за стоявшее на табуретке закрытое крышкой, эмалированное ведро. От руки белой краской на нем было написано - 'Медчасть. Вода некипяченая'. Я отбросил крышку, черпнул полную чашку и начал, захлебываясь глотать драгоценную влагу. Сначала вода уходила словно в песок, я не чувствовал вкуса, и только когда я проглотил уже две кружки, тогда, наконец, горло у меня смягчилось.

- Сиди, - приказал я толстушке. - Где все?

Она как будто не услышала, вместо ответа, опять спросила меня:

- Как ты смог освободиться?

- Смог. Что тут происходит?

- Я не знаю, - наконец ответила она. - Кто-то пробрался в колонию.

Я это уже слышал. Значит, ничего нового, пока я выбирался, не произошло. Или она не в курсе.

- Оружие есть?

По её бегающим глазам я понял, что она не хочет говорить правду.

- Откуда у меня оружие, - преувеличенно искренне ответила она. - Я врач.

- А если я сейчас найду?

Это прием городской гопоты, когда-то безотказно действовавший на беззащитных прохожих, сработал и сейчас.

- Ты не тронешь меня? - она с мольбой смотрела на меня. - Я ведь здесь ни при чем. Это все Вероника.

Разбираться, кто виноват, мне было некогда, и я сразу пообещал, что она может ничего не бояться, потом опять спросил про оружие.

- Вон там, - она показала пальцем за кресло, на котором сидела.

- Отойди, - махнул я рукой с зажатым молотком.

Валентина без слов отошла в угол. Я пошарил рукой за спинкой и наткнулся на прохладное железо. В руках у меня оказалось помповое ружье. 'Где они их набрали? Или у спецназа из охраны колонии были такие?'.