Рэки Кавахара - Титан конца света

Выйдя в коридор, он побежал к лифту, услышав, как за спиной щёлкнул автоматический замок.

Хотя он старался идти в тени, к воротам средней школы Умесато всё равно пришёл весь мокрый от пота.

Войдя на территорию школы, он остановился, достал из сумки полотенце и вытер лицо и затылок. Затем, немного обсохнув, продолжил путь к задней стороне второго — или старого — школьного корпуса.

Дорожка между бетонным забором и высокой стеной здания привела его к открытому участку на самом углу территории. Мало кто из школьников вообще знал об этом внутреннем… вернее, заднем дворе. Он был окружён бетоном с двух сторон и стеной корпуса с третьей, но всё равно казался залитым солнечным светом.

На севере заднего двора виднелась дощатая постройка длиной и шириной четыре метра и высотой два с половиной. Конечно, она казалась крошечной на фоне школьных корпусов, но, с другой стороны, шестнадцать квадратных метров — это больше, чем комната Харуюки.

Когда он подошёл поближе к постройке, звуки его шагов привлекли внимание девушки, подметавшей листья.

— О, председатель? Разве сегодня твой день? — спросила она, поднимая голову.

Её звали Идзеки Рейна. Она тоже состояла в комитете по уходу за животными и была в нём подчинённой Харуюки.

В обычные школьные дни она выглядела дерзко и броско, но сейчас благодаря спортивной форме, белой кепке и собранным в хвост волосам стала удивительно похожа на спортсменку. Харуюки на ходу взмахнул рукой, остановился перед Рейной и ответил:

— Нет, я дежурил вчера и буду дежурить завтра… но мне всё равно делать нечего.

Лишь совсем недавно он научился говорить с этой девушкой, не запинаясь. “А ведь раньше я её так боялся…” — тайком подумал Харуюки. Рейна пару раз моргнула, затем широко улыбнулась.

— Это тебе-то делать нечего? Председатель, откуда у тебя вообще на каникулах свободное время с таким-то гаремом?

— Гаре… Н-нет-нет, ты всё не так поняла!

— А-ха-ха! О да, вот такая растерянность тебе больше к лицу.

Рейна расхохоталась, а из постройки вдруг послышались хлопки.

Харуюки посмотрел через железную сетку, игравшую роль передней стены, и увидел африканскую зорьку по имени Хоу, машущую крыльями на насесте. Он уже достаточно хорошо знал питомца, чтобы понимать — тот не сердится и не нервничает, а просто приветствует его.

Комитет по уходу за животными был основан всего месяц назад как раз для ухода за Хоу, а Харуюки стал его председателем почти случайно. Помимо Рейны в комитете состоял ещё парень по имени Хамадзима, но он пришёл лишь в первый день работы и с тех пор не появлялся. Возможно, Харуюки как председатель должен был как-то повлиять на него, но его бросало в дрожь и холодный пот от одной мысли о том, чтобы прийти в класс Хамадзимы и вслух отчитать его за лень и пренебрежение обязанностями.

“Пока что обойдёмся без него”, — принял Харуюки решение, в котором соединились оптимизм и пессимизм.

— Что-то сегодня жара просто ужасная, — Рейна вытерла лоб. — А Хоу не страдает от такой погоды?

— Ну-у, эти совы родом из Африки, они привычные к жаре. Но я, конечно, тоже переживаю…

Они дружно посмотрели в клетку. Заметив их взгляды, Хоу перестал ковыряться в перьях и уставился на Харуюки большими оранжевыми глазами.

“Еда?” — спросил он поворотом головы.

“Нет, рано ещё”, — телепатией ответил Харуюки и посмотрел на Рейну.

— Клетка просторная и продуваемая, в ней есть большой тазик с водой для купания, так что, по-моему, достаточно просто регулярно проверять состояние Хоу… Но лучше спросим у Синомии, когда она придёт. Она не говорила, когда сегодня будет?

— В полдвенадцатого. Наверное, уже идёт.

— Ясно. Тогда давай я помогу с уборкой.

— Спасибо, председатель.

Увидев, что лоб Рейны вновь вспотел, Харуюки достал из сумку бутылку и протянул девушке.

— Вот, это ячменный чай. Попей, если хочешь. А, я сам ещё не пил, не волнуйся.

— А-ха-ха, я не брезгую, даже если кто-то отпил до меня!

Рейна хлопнула Харуюки по плечу, поблагодарила за чай и открутила крышку бутылки. Он тем временем отошёл к заднему входу в старый корпус и поставил сумку на лестницу. Затем открыл будку и достал щётку и шланг с насадкой.

Подключив шланг к водопроводному крану рядом с клеткой, Харуюки зашёл внутрь и предупредил Хоу, что сейчас будет убираться. Он вынес разложенные под насестом водостойкие прокладки, затем большой тазик для купания и начал поливать пол из шланга. Почти весь помёт доставался прокладкам, поэтому клетка особенно не пачкалась. Утай уверяла, что её достаточно мыть раз в неделю, но Харуюки считал, что Хоу приятнее жить в чистом доме.

Затем пришло время выскрести щёткой всю лишнюю воду, грязь и перья. Снаружи клетка казалась маленькой, но внутри шестнадцать квадратных метров ощущались совсем по-другому. Харуюки медленно ходил с юга на север и с севера на юг, не выпуская из левой руки щётку, а из правой шланг.

Он усердно работал, пока под ногами не остались лишь коричневые, слегка влажные доски, а снаружи не послышался голос Рейны:

— Привет, суперпредседатель!

Харуюки не видел “суперпредседателя”, но перед глазами открылось окно чата.

“UI> Доброе утро, Идзеки.”

Хоу захлопал крыльями, хотя не должен был видеть чат.

— Вот теперь точно еда, — прошептал Харуюки сове и вышел из клетки.

Напротив Рейны стояла Синомия Утай. Она носила белое платье — форму начального отделения частной академии Мацуноги, школы-сестры Умесато. Идзеки Рейна называла Утай суперпредседателем, поскольку именно та обратилась в администрацию Умесато с просьбой организовать этот комитет.

Утай приподняла белую широкополую шляпу, увидела выходящего из клетки Харуюки и недоумённо моргнула.

“UI> Ой, я думала, Арита дежурит завтра.”

— Так и есть, но…

Разумеется, за Хоу требовалось ухаживать даже во время летних каникул, а поскольку в комитете, включая Утай, состояли всего три человека, то Харуюки, казалось бы, должен был приходить раз в три дня… Но на деле они с Рейной ходили через день, а Утай — ежедневно. Дело в том, что только у Утай получалось кормить Хоу. Конечно, сова принимала корм и из рук Харуюки, но только в присутствии девочки. Поэтому он решил из солидарности приходить в школу как можно чаще, а не только в дни дежурства.

Однако вслух проговорил другое, чтобы не выставлять напоказ свои мысли:

— Я был свободен, вот и решил прийти, помочь немножко.

“UI> Правда?” — мигом набрала Утай, затем убрала руки с виртуальной клавиатуры, сложила ладони у груди и на миг нахмурилась.

Через миг Харуюки понял, в чём дело.

Утай, она же Ардор Мейден, тоже была в парке Китаномару неограниченного нейтрального поля и своими глазами видела, как Тескатлипока унёс Сильвер Кроу. После этого Черноснежка или Фуко сообщили ей, что Харуюки отключён от сети и находится в безопасности, но девочка до сих пор не знала, в каком положении он оказался.