Рэки Кавахара - Титан конца света

— Я… я буду нести её с вами. Пускай я не смогу участвовать в битве с Генбу, я сяду рядом с ускоренной Синомией и стану передавать ей свою силу…

Разумеется, система Брейн Бёрста не разрешит Харуюки как-либо вмешиваться в события, происходящие на неограниченном нейтральном поле из реального мира, даже если он подключится кабелем к нейролинкеру Утай. Он даже не сможет подбодрить её словами. Но между ними должна быть связь, выходящая за рамки системы. Харуюки верил в это.

Тело Утай под покрывалом постепенно согрелось, дрожь пошла на убыль. Девочка постепенно разжала кулаки и положила ладонь на видную одной лишь ей клавиатуру.

Перед глазами вновь открылось окно чата.

“UI> Нико, Ку-сан…” — появился текст, набранный розовым шрифтом.

В следующий миг раздался громкий стук, и троица дружно повернула головы. Харуюки решил, что это Сиоми, и уже собрался убрать руку с плеча Утай, но не успел.

Дверь резко распахнулась и внутрь широким шагом вошёл некто, окинувший троицу неодобрительным взглядом.

— Так и думала, что это случится!

— А… С-семпай?! — воскликнул Харуюки, когда Черноснежка наклонилась к нему.

Он видел её совсем недавно — буквально сегодняшним утром у себя в квартире. А теперь она была здесь, причём вдвоём с Фуко.

— И учитель?.. Но как?!

Фуко хитро улыбнулась и ответила:

— Уиуи нам сказала, что Ворон-сан и Нико сегодня ночуют у неё.

Харуюки повернул голову. Утай, не вставая, стёрла своё предыдущее сообщение и написала другое:

“UI> Сегодня вечером начинается важная битва, которая продлится до завтра, поэтому я решила, что Саттин должна знать, где вы находитесь. Но я не думала, что она придёт, тем более с Фу”.

— Мой долг командира — следить за тем, чтобы мои легионеры вели себя пристойно.

— Пристойно?.. — пробормотал Харуюки.

— Ворон-сан, — Фуко улыбнулась. — То, что вы сейчас делаете — несомненное нарушение правил приличия.

Харуюки и правда не придумал никаких оправданий тому, что лежит под одним покрывалом с Утай и Нико. Что ещё хуже — в коридоре вновь послышались шаги, на этот раз размеренные и явно принадлежащие Сиоми. Он тут же выскочил из под покрывала и уселся на подушку.

Вскоре домоправительница появилась в дверях, держа в руках поднос. Она окинула взглядом происходящее в комнате и немного свела брови.

— Леди Утай, я помню ваших новых посетителей, потому что они приходили к вам несколько лет назад. Я также понимаю, что юная леди и юный господин — тоже ваши знакомые. Но не могли бы вы внести ясность в ваши отношения?

Этого вопроса следовало ожидать. Если шестиклассница Нико ещё могла худо-бедно сойти за ровесницу Утай, то Харуюки учился во втором классе средней школы, Черноснежка — в третьем, а Фуко — вообще в старшей школе. Казалось бы, их и Утай не могло ничего объединять. Как же тогда объяснить это знакомство, не рассказывая про Брейн Бёрст?

— Безусловно, леди Утай — примерная девочка, порой даже невыносимо, поэтому мне хотелось бы закрыть на это глаза, но увы — я отвечаю за неё перед господином.

Все гости, включая Харуюки, застыли в напряжении, однако Утай поправила одежду, присела на подушку и с улыбкой напечатала:

“UI> Тётя, все эти люди — мои дорогие…”

В её предложении не хватало последнего слова. На шее Сиоми виднелся изящный фиолетовый нейролинкер, поэтому она должна была видеть всё, что пишет Утай.

Девочка убрала виртуальную клавиатуру взмахом левой ладони и положила руки на колени.

Затем выпрямила спину и глубоко вдохнула.

Её губы задрожали. Улыбка исчезла, дыхание стало частым и прерывистым.

— Леди! — выкрикнула Сиоми, бросившись к Утай.

Но та подняла руку, останавливая домоправительницу. Затем той же ладонью постучала себя по груди, словно выталкивая нечто, застрявшее в горле.

— Уиуи… — выдохнула Фуко, но так и осталась на месте.

Нико и Черноснежка тоже следили за девочкой с серьёзными лицами.

Утай стиснула зубы. В уголках глаз набухли капли слёз, скатились и упали на юкату.

Вскоре после знакомства с Утай Харуюки решил почитать в Сети про потерю речи.

Если она связана с психологической травмой, её обычно не называют афазией, потому что афазия — это сложное расстройство, которое вызывается физическим поражением речевого центра мозга. Утай перестала говорить из-за шока, увидев смерть своего брата Кёи, поэтому её случай, казалось бы, не относился к афазиям, но в исключительных случаях стресс всё-таки способен физически повреждать мозг. Раз врачи решили лечить Утай с помощью чипа-имплантата, они, вероятно, увидели на анализах какие-то изменения в мозгу. Это означало, что её синдром вызван такой травмой, которую не победить волевым усилием. И сама девочка знала об этом лучше всех.

Несмотря на это, она не оставляла попыток заговорить.

Ладони на коленях сжались в кулачки. Утай слегка нагнулась, продолжая часто дышать. Даже беззвучные команды на ускорение давались ей с огромным трудом, а теперь от неё требовалось ещё больше усилий. Капли слёз и пота одна за другой падали на ладони.

“Хватит!” — хотелось закричать Харуюки, но он сдерживался из последних сил.

Время будто бы замедлило ход. Прошло десять секунд… пятнадцать… и наконец…

— Д… — раздался звук, уступающий по громкости даже пению цикад за окном.

Но это был голос. Он почти не отличался от голоса Ардор Мейден из Ускоренного Мира, разве что звучал ещё нежнее, ещё яснее…

— р… у… зь…

Выдавив из себя ещё три буквы, Утай повесила голову будто от изнеможения и упёрлась руками в пол.

Ещё несколько секунд она шумно дышала, приходя в себя. А потом вдруг резко выпрямилась, вновь положила руки на клавиатуру и уверенно напечатала:

“UI> ...я!”

Хотя Харуюки ясно увидел новое сообщение, границы окна чата почему-то растеклись, превращаясь в радуги. Он пару раз моргнул и ощутил на своих щеках тёплые капли. Лишь тогда он осознал, что в его глазах стояли слёзы.

Харуюки быстро вытер их рукой, затем повернул голову и увидел, что Сиоми тоже торопливо моргает. Затем она медленно кивнула, добродушно улыбнулась и сказала лишь одно слово:

— Ясно.

Затем она подошла к столику у стены, поставила на него стаканы холодного чая и встала.

— Раз так, приятного времяпрепровождения.

С этими словами домоправительница ушла. И как только стихли звуки её шагов…

— Уиуи! — раздался даже не крик, а вопль Фуко.

Она стартовала с места с такой скоростью, что из под пяток едва не повалил дым, как из-под колёс гоночного болида. Подлетев к Утай, Фуко ловко развернулась, упала спиной на пол и крепко обняла девочку. Повисшая в воздухе рука маленькой подруги изо всех сил стучала по виртуальной клавиатуре: