Влад Тарханов - Никола Тесла: секретное оружие [СИ]

— Извините, мне даны точные инструкции.

— Понимаю…

Дэн опять замолчал, но не надолго

— Проходите, Жанна, не стойте в дверях.

— Да, конечно…

Жанна чуть сместилась влево, так получилось, что свет из окна упал ей прямо на лицо. На мгновение Жанне показалось, что он смотрит на нее как-то совершенно особы м образом… Неужели? И что теперь? Она находилась не то чтобы в смущении, она была немного растеряна, но, вспоминая добрые советы штатных инструкторов, старалась вести себя как можно естественнее. И все-таки ей было не по себе.

— Извините, Жанна, я должен убедиться, что вы это вы… Надеюсь, вы меня понимаете? Я думаю, вас должны были проинструктировать и по этому поводу.

— Да…

Просто ответила Жанна и стала раздеваться. Когда она осталась только в чулках и туфлях, Дэн неожиданно произнес:

— Тут достаточно… вот что, еще ушки… Если вы Жанна, вы должны знать, про что я…

— Да.

Немного резковато Жанна перебила Дэна, вытянула руки к ушам, отклеила скотч, дав возможность ушкам распрямиться так, как они того желали по природе своей…

Дэн смотрел на это действо молча, можно сказать, что с открытым ртом. Он сделал знак пальцами, Жанна поняла, и повернулась спиной, Дэн продолжал что-то рассматривать, что-то свое, одному ему известное и понятное.

— Так, это есть вы.

— Ну что, достаточно? — все так же раздраженно бросила она Дэну.

— Вполне. Вы можете есть одеться.

От волнения Дэн опять чуть напортачил с построением предложения, но Жанна на это не обратила никакого внимания. Она гордо развернулась к Дэну спиной, и, подхватив сложенную одежду, медленно направилась к дверям. Одеваться в присутствии мужчины, о котором она знала только одно — он теперь официально стал ее законным мужем, совершенно не хотелось.

Москва. Лубянка. Контора. Переделкино.

Генерал Константин Львович Переделкин пришел в свой кабинет настолько рано утром, что, скорее всего, это следовало бы назвать поздней ночью. Было полпятого утра. Полученные по его линии, данные, не давали генералу спать. Он понимал, что эти данные требуют проверки и контроля, более того, они уже не совсем по линии его Конторы, их надо было бы передавать в совсем другое ведомство. Но что-то мешало генералу, что-то настораживало, что-то заставляло его уделить этим данным особое внимание. Это было что-то вроде интуиции, даже не интуиции, нет, что-то вроде предчувствия, предопределенности, которое возникало в очень редких случаях. И сейчас это чувство важности происходящего не давало старому разведчику покоя. Он подумал, стоит ли ждать до утра, решил, что все-таки не стоит. Набрал телефонный номер. Через пару минут в трубке раздался голос совершенно заспанного майора Корчемного.

— Слушаю…

— Вот что, Петр Евгеньевич, извини, что разбудил, да делать нечего. Собирайся и гони-ка сюда, в Контору, дело есть. Срочное.

Константин Львович понимал, что последняя фраза была лишней. Если в такое время вызывают, значит, дело действительно срочное.

— Понял, буду.

Корчемный был лаконичен до предела. В трубке раздались гудки отбоя. Генерал положил трубку на телефон, потом прошелся по кабинету, открыл сейф. Там было только несколько папок, тоненьких, с самыми свежими делами, которые генерал еще не решился пустить в дело или положить в архив навеки. То, чем предстояло заняться Корчемному, находилось в самой нижней и самой тонкой папочке.

Константин Львович вытащил папку, потом открыл коробку со своим стратегическим резервом. Там находились очень хорошие кубинские сигары. Этот сорт делали исключительно для кубинских руководителей. В качестве презентов эти сигары попадали и ему, генералу Конторы. Так сказать, результат обмена Контор любезностями. Из-за того, что отношения с Кубой стали в последнее время более чем прохладными, поставки настоящих кубинских сигар в Россию резко прекратились. А страсть к хорошему куреву осталась. То, что покупалось, было качеством значительно хуже. Поэтому эти сигары генерал Переделкин курил в самых крайних случаях, например, тогда, когда принимал какое-то важное решение. Вот и сейчас, дожидаясь приезда майора, Константин Львович предавался своей самой разорительной привычке: курению дорогих сигар. Кстати, эту коробку генералу подогнал через Петра Корчемного в качестве презента майор кубинской службы безопасности Рихардо Гомес.

Крепкий табак забирался в легкие, с каждым вдохом генерал чувствовал, что энергия переполняет его, мысли светлеют, все выстраивается в более-менее четкую схему. Итак, события последнего времени доказывают: против России идет целенаправленная игра, и цель ее — окончательно развалить государство. Кому-то было мало распада СССР, кому-то надо было сделать так, чтобы и от России, как от сильного государства, не осталось и следа. Ведь Россия — это не только и не столько правоприемница СССР, нет это наследница Российской империи, а это кому-то еще более опасно, чем империя Зла — СССР. Когда-то группа Збигнева Бжезинского считала Среднюю Азию мягким подбрюшьем СССР, считала, что именно оттуда начнется распад державы. Это потом оказалось, что рыба гниет с головы, что региональные интересы некоторых лидеров перевесят доводы разума, что кому-то покажется, что быть удельным князем лучше, чем думным боярином при сильном царе. Все решили деньги. БОЛЬШИЕ деньги. Плюс откровенная слабость и недальновидность руководства СССР. Но группа, которая тогда была группой Бжезинского, на достигнутом не остановилась. К ним присоединились еще несколько весьма влиятельных групп и весьма влиятельных лиц. И цель этих групп была простой: окончательно разобраться с Россией. Устранить конкурента США в мировом сообществе. И устранить окончательно. Россия, как мощная держава, способная противостоять США, должна была прекратить свое существование. И лучшим способом они выбрали самый надежный — парад суверенитетов. Только вектор воздействия изменился. Теперь главным козырем оппонентов России должен был стать Кавказ.

Переделкину казалось, что в майоре Корчемном он нашел не только своего преданного сотрудника, но и единомышленника. Именно поэтому генерал обрадовался, когда майор, гладко выбритый и подтянутый, вошел в кабинет.

— Вызывали, Константин Львович?

Это не был вопрос, скорее, это была констатация факта. От заспанного голоса не осталось и следа. "Молодец, даже без утреннего кофе обошелся", — решил про себя генерал, после чего открыл шкафчик, там стояла маленькая кофеварка, подаренная ему на пятидесятилетие сослуживцами. Переделкин забросил кофе, включил аппарат, который сразу же зашумел, нагоняя пар, повернулся к майору.