Терри Пратчетт - Мерцание экрана

Ведьмой быть непросто. Для этого надо иметь особый слух, ибо часто приходится общаться с людьми в обстоятельствах, располагающих к откровенности: они могут поведать, например, о том, где закопан клад, или кто настоящий отец, или почему под глазом снова появился синяк. А еще нужен особый язык – который будет всегда оставаться за зубами. Чужие тайны – это власть. Власть внушает уважение. А уважение – самая твердая валюта в мире.

Внутри этого сестринства (впрочем, трудно назвать сестринством рыхлое объединение хронических единоличниц; да и шабаш ведьм – это скорее маленькая междоусобная война) испокон веков существовала иерархия, не имеющая никакого отношения к тому, что считается «положением в обществе». Никто не говорил об этом вслух, но если случалось умереть пожилой ведьме, то на ее похороны непременно являлись все товарки-соседки, чтобы сказать несколько последних слов, а потом разойтись по домам с маленькой, но приятной мыслью: «Ну вот, теперь я поднялась еще на одну ступеньку».

Стоит ли говорить, что за новичками наблюдали чрезвычайно внимательно и ревниво.

– Доброго утречка, госпожа Ягг! – раздался голос за спиной нянюшки. – Надеюсь, ты в хорошем здравии?

– Здравствуй, госпожа Шимми, – с улыбкой развернулась нянюшка. Картотека в ее голове немного потрещала и выдала справку: Светия Шимми, живет с пожилой мамой возле Тенелесья, нюхает табак, ладит с животными. – Как здоровье твоей матушки?

– Схоронили ее в прошлом месяце, госпожа Ягг.

Нянюшке Ягг очень нравилась Светия, поскольку видела она ее не часто.

– Батюшки мои! – всплеснула руками нянюшка.

– Но я обязательно передам ей, что ты о ней справлялась, – добавила Светия, бросив взгляд на ринг. – А кто та юная толстушка на коротких ногах? – осведомилась она. – Попа как два шара для боулинга…

– Это Агнесса Нитт.

– Какой славный у нее голосок. Словно создан для Проклятий!

– О да, голос что надо. Услышишь такой – обделаешься, – дипломатично согласилась нянюшка. – К тому же мы с Эсме присоветовали ей кое-что…

Светия посмотрела в другую сторону.

В дальнем конце поля возле аттракциона «тяни-на-счастье» сидела одинокая розовая фигурка. Похоже, бадья с отрубями не пользовалась особой популярностью.

Светия наклонилась поближе к нянюшке.

– А что она там… делает?

– Не знаю, – честно ответила нянюшка. – Кажется, она решила стать милой.

– Эсме? Милой?!

– Хм… ну да, – подтвердила нянюшка.

Ей самой не очень верилось в то, что она говорила.

Светия уставилась на нее во все глаза, сотворила левой рукой некий знак и поспешно удалилась.

Остроконечные шляпы тем временем сбивались в маленькие стайки по три-четыре ведьмы. Заостренные верхушки сближались, завязывали оживленные беседы, оборотясь к далекому розовому пятнышку, затем снова расходились, будто лепестки стремительно распускающегося цветка. Лепестки становились основой следующих цветков, где все повторялось заново. Происходящее чем-то напоминало процесс деления ядерного ядра. Напряжение нарастало. Назревал взрыв.

Время от времени кто-нибудь оборачивался и пристально смотрел на нянюшку, поэтому она поспешила прочь, лавируя между аттракционами, пока не очутилась возле ларька гнома Закзака Рукисилы – изготовителя и поставщика оккультных безделушек для самых впечатлительных. Закзак жизнерадостно кивнул ей поверх таблички: «СЧАСТЛИВЫЕ ПОДКОВЫ НА УДАЧУ, 2 ДОЛЛАРА ЗА ШТУКУ».

– Здравствуйте, госпожа Ягг, – поприветствовал ее гном.

Нянюшка ощутила волнение.

– А что в них такого счастливого? – осведомилась она, ткнув пальцем в одну из подков.

– Как что? Они приносят мне по два доллара, – ответил Рукисила.

– От этого они становятся счастливыми?

– Конечно. Для меня, – пояснил Рукисила. – Полагаю, вы тоже решили приобрести, госпожа Ягг? Знал бы я, что они так популярны, прихватил бы еще один ящик. Некоторые благородные дамы брали аж по две штуки.

«Благородные дамы» прозвучало значительно.

– Ведьмы покупают счастливые подковы? – изумилась нянюшка.

– Не то слово! Расхватывают так, будто завтра конец света, – похвастался Закзак и вдруг нахмурился. В конце концов, они же ведьмы… – Хм… неужто и впрямь конец света? – осторожно поинтересовался он.

– Я почти уверена, что беспокоиться не о чем, – сказала нянюшка.

Кажется, ответ ее озадачил Закзака еще больше.

– А еще вдруг стали хорошо продаваться обережные травы, – припомнил он. Что ни говори, но он был настоящим гномом, который даже в потопе увидел бы шикарную возможность продать как можно больше полотенец. – Предложить вам что-нибудь интересное, госпожа Ягг?

Нянюшка покачала головой. Если беда нагрянет с той стороны, откуда ее все ждут, то веточка душистой руты уже не поможет. Возможно, сгодился бы огромный дуб, да и то едва ли.

Атмосфера стала меняться. Хотя небо по-прежнему оставалось бледно-голубым и просторным, но где-то на краю сознания уже погромыхивал гром. Ведьмы ощущали смутную тревогу. При таком их скоплении на небольшом клочке земли нервозность неизбежно перекидывалась с одной на другую, заражая всех и каждого. Оттого даже самые обычные люди, твердо уверенные в том, что Синяя Птица – не более чем сорт чернослива, начинали испытывать глубокое экзистенциональное беспокойство, заставляющее кричать на детей и хотеть выпить.

Нянюшка заглянула в просвет между двумя палатками. Розовая фигурка по-прежнему терпеливо и немного грустно сидела возле бадьи с отрубями. Люди предпочитали держаться от нее подальше.

Перемещаясь перебежками от одного укрытия за палатками к другому, нянюшка достигла буфетного прилавка. Там уже шла бойкая торговля, но в самом центре скатерти возвышалась нетронутая куча чудовищных кексов. А рядом стояла одинокая банка варенья. Какой-то шутник написал на ней мелом: «ВЫНЬ ЛОЖКУ ИЗ БАНКИ. ТРИ ПОПЫТКИ ЗА ПЕННИ!»

Нянюшке казалось, что она умело скрывается, но сзади вдруг раздался шорох соломы. Члены комитета ее все-таки выследили.

– Это ты написала, госпожа Увертка? – гневно вопросила нянюшка. – Это очень жестоко. Совсем не… мило.

– Мы решили, что ты должна поговорить с девицей Ветровоск, – сказала Летиция. – Пусть она это прекратит!

– Прекратит что?

– Вот это все – что она делает с головами людей! Она пришла на нас повоздействовать, верно? Все знают, что она сильна в магической обработке умов. Мы ее уже чувствуем. Она портит нам праздник!

– Она просто сидит там в одиночестве, – напомнила нянюшка.

– Да, но как она сидит, позвольте осведомиться?

Нянюшка снова выглянула из-за палатки.

– Нормально сидит… как обычно, знаете ли… Поясница наклонена, коленки согнуты.