Эдуард Катлас - Экзо: Экзо. Порядок доставки. Точка Заката

И все это было лишь начало. Так, для затравки.

Дальше «Генератор реальностей», окончательно спевшись с «Тройной спиралью», начал уже полноценную демонстрацию. Невозможно стало даже теоретически представить, откуда «Генератор…» мог брать информацию, на основе которой формировал каждое следующее бредовое видение. А они были одно хлеще другого.

Против Дрея начали выступать дроны, о которых ему никогда не рассказывала девочка. О которых даже он сам никогда не слышал. Безумные комбинации худших ночных кошмаров.

На Дрея летели комары. Туча комаров. Каждый из них жалил пусть и не больно, но эти мини-дроны были явно начинены чем-то нервно-паралитическим. Хорошо, что рассчитанным на обычных людей, иначе он окочурился бы уже давно. Но их была туча. И каждый следующий укус делал его слабее. Скоро он просто перестал шевелиться – не мог, хотя и был еще жив. А «комары» все продолжали и продолжали его кусать.

Дрей в очередной раз приготовился «отделиться от тела» и насладиться со стороны еще одной собственной смертью, но это оказался не конец.

Он из последних усилий дотянулся до рюкзака, выдернул из него пробирку и вколол ее содержимое прямо себе в грудину. Боевой коктейль, один из немногих, имеющих длинное название. Он назывался среди знающих людей «Ты еще об этом пожалеешь».

И эта ампула действительно была у него в рюкзаке. Но вот ему совершенно не улыбалось попробовать ее использовать. Еще раз. Один раз пришлось, и он вспоминал об отходняке после того раза до сих пор. Вспоминал с содроганием.

Так или иначе, ампула его подняла. После чего он, наконец, придумал, как справиться с комарами – в мгновение ока соорудив какой-то факел из того, что попалось под руку, он начал отгонять комаров огнем. Это помогло. «Комары» были достаточно юркими, чтобы его укусить, но недостаточно – чтобы уйти от опаляющего огня. Все же они были ненастоящими, мини-дроны оказались медлительней природных аналогов.

Он умер в этом бреду, как и в десятке предыдущих. Прожил еще целую минуту и умер, задушенный крупной анакондой, чья керамическая чешуя так сильно терлась о его кожу, что он даже хотел умереть. А SinDolor не сработал – наверное, неизученное свойство комариных токсинов.

Дрон – циркулярная пила. Дрон – бумеранг, пару раз просто отрезавший ему голову, прежде чем экзо, казалось, отрастил прямо во сне глаза на затылке.

Дрон – шар, катающийся за счет внутренней кинетики, а оказываясь поблизости – превращающийся в плюющегося отравленными иглами ежа. Благо – легко застревающий в неровностях местности.

Дрон – иглометатель. Всего три иглы – субдрона. Попадая в тело, они только начинали свою работу, превращая внутренности в решето за короткие мгновения. А снаружи Дрей так и казался себе абсолютно целехоньким, даже уже когда падал мертвым.

Сотни сцен, схожесть которых была в одном – в конце экзо погибал. Раз за разом.

Но было и еще кое-что. Каждый следующий раз сцены становились все сложнее. Очень часто перед смертью Дрею удавалось изрядно потрепать «Паранджу». Но никогда – добраться до ее хозяина.

Зато он увидел серебряное сияние. В последней сцене.

Дрей сбил вертолет, почти на него не глядя. Закидал камнями пару «пауков». Отвлек одного «дога», пока расстрелял все зрительные рецепторы второго. Перехватил «кобру» прямо в воздухе и так шмякнул ее о стену, что она перестала шевелиться – видимо, создатели сдуру поместили ее мозг в голову. Это надо же было придумать – мозг змеи-дрона – и в ее голове.

После всего этого он увидел тень. Не человека – а его смутное очертание, но ему этого оказалось достаточно, чтобы начать стрелять.

Вот тогда-то он и увидел сияние. «Кольчуга», заслоняющая хозяина, выглядела просто прекрасно. И была очень эффективна.

А потом Дрей увидел летящие к нему ракеты – до места событий добралась еще одна пара «догов».

На это раз он не умер – а проснулся.

Три часа прошло, и его внутренние часы заставили его открыть глаза.

– Ты поспала? – Дрей включил фонарик и обнаружил, что девочка за ним наблюдает.

– Да, конечно. Я же понимала, что ты всего лишь бредишь. Мне кажется, или «Спираль» сработала?

– «Спираль», плюс «Генератор», да плюс сон. Убийственная комбинация. Одно хорошо – сон позволил «Генератору» прогнать намного больше вариантов, чем я бы успел воспринять наяву.

– И каков вердикт?

– «Паранджа» неприступна. Но я кое-как приспособился в своем бреду уворачиваться от наружного периметра. Если бы хозяин шел один, то мы бы его замотали, рано или поздно.

– Но он идет отнюдь не один. Даже до «Паранджи» еще надо пробиться.

– Это не входит в наши планы, – Дрей встряхнулся. – Пошли, пока твой «Багратион» не начал стонать на тему уменьшения наших шансов.

– Пошли, – легко согласилась девочка и спрыгнула с койки.

На улице уже светало. День обещал быть солнечным, но нежарким, что было приятно. Это не давало им никаких дополнительных преимуществ, потому что солнце светило как преследуемым, так и преследователям. Относительно этого ничего не изменилось за тысячелетия. Менялась добыча и менялись хищники. А солнце по-прежнему светило им всем.

Шансов это не давало, но Дрей привык довольствоваться малым. Маленькими радостями типа всходящего солнца – в том числе.

– Пробежимся? – спросил Дрей девочку, когда они вышли из бункера-киоска.

Илона пожала плечами:

– Давай.

Дрей в последний раз обернулся на магазин. При свете дня какие-то надписи перестали светиться и были не видны. Другие, наоборот, засверкали в лучах солнца. Последний слоган, который он увидел, прежде чем начал бег, был:

«Ваше бессмертие – единственный достойный объект ваших инвестиций».

Надпись сверкала у него в глазах еще несколько секунд, хотя он уже отвернулся, запечатлевшись на сетчатке. Наверное, в этой надписи тоже были использованы какие-то рекламные техники прошлого – больно долго очертания и смысл не могли выветриться из головы.

С другой стороны, поразмышляв на тему личного бессмертия пару минут, ни к чему утешительному он не пришел. Возможно, бессмертие и было. Но ему придется еще очень потрудиться, чтобы выжить и дожить до того времени, когда можно будет всерьез задуматься о том, прожил ли ты достаточно. С другой стороны – доля правды в этом была. Почти все последнее поколение умирало молодым. Сколько трупов осталось позади него в этом городе, но все это были молодые трупы..

Старшее поколение по-прежнему было легко определить, но все труднее по внешним признакам, а все чаще – только по манерам, изменившейся пластике движений и знаниям, пусть и обыденным, которые приходят только с годами.