Александр Хиневич - Неизведанные гати судьбы [СИ]

— Извини, отец, — сказал Всеволод, затаскивая с братьями волокушу через калитку на заднем дворе. — Мы в те времена думали, что ты каким-то непонятным образом сумел приручить рысь, и научил её охранять твои ловчие петли и охотничьи ловушки.

— Запомните, сыны. Рысь — лесной житель, её вообще нельзя приручить. С ней можно только подружиться. А дружбы не бывает без взаимного доверия, общения и понимания. Ваша матушка о том знает, и общается с рысьим семейством так же, как и с вами.

Словно подтверждая мои слова от летней трапезной раздался голос Яринки:

— Урчана, ты где пропадала так долго, красавица? Веди сюда своё чудесное потомство, я вас покормлю зайчатиной. Ванечка с утречка зайчиков принёс.

Старшие сыновья стояли открыв рот от удивления и смотрели, как рысье семейство, лёгким шагом быстро направилось к Яринке, словно поняло что им сказали.

— Вот видите, доброе человеческое обращение даже рысям понятно, — сказал я сыновьям с улыбкой. — На то, что ваша матушка умеет с ними разговаривать, вы, до своего отъезда в Москву, почему-то не удивлялись, а воспринимали как должное. Неужели вы забыли, что все поселянские целительницы умеют мысленно общаться со всеми разумными существами?

— Батюшка, современная наука отвергает наличие разума у зверей и животных. Учёные люди утверждают, что звери и животные живут лишь инстинктами, — сказал мне Доброслав, — и только человек, в процессе эволюции смог обрести разум, построить города, развить различные науки и создать цивилизацию.

— Ну-да, ну-да, слышал я уже такое, сынок. Одни народы смогли обрести разум, а другие так и остановились в своём развитии на уровне животных. Потому-то все цивилизованные народы их воспринимают как человекообразных обезьян. Или вообще, как неполноценных людей, судьба которых быть рабами у представителей, так называемых прогрессивных европейских народов. То что вы вернулись домой на автомобилях, Доброслав, ещё не означает, что из-за такой малости, вы вдруг стали разумнее Урчаны или её потомства. Пользоваться техникой и обезьяна сможет, ежели её научить. Рыси, в отличие от нынешних цивилизованных народов, прекрасно знают как жить и выживать в первозданной природе, а люди живущие в городах уже давно утратили такие знания. Вот и подумайте на досуге, кто из вас более разумный?

— Батя, а откуда ты узнал, что мы на автомобилях домой приехали? — спросил Всеволод. — Мы ведь тебе о том ещё не говорили.

— А чего ты удивляешься, сынок? Вы же вчера вечером на них по старой лесной дороге мимо нашего сгоревшего Торгового подворья проехали. Вот я вас там и увидел. Вы сами ехали в шести легковых автомобилях, а чуть позади вас, ехал грузовик с вашими вещами в кузове.

— Теперь всё понятно. Странно только, что мы тебя с волокушей в лесу не заметили. Вроде бы внимательно всю дорогу смотрели по сторонам, — сказал Всеволод и задумался.

— Вам сейчас о другом надобно думать, сынок. С вами приехали в поселение семь чужаков, я про водителей автомобилей говорю. Вы готовы за них поручиться? И кстати, где их разместили?

— Батя, мне понятны твои опасения. Ентих водителей мы раньше никогда не видели. Потому и поручиться за них не можем. Семён Маркович договаривался насчёт транспорта ещё в Москве, а когда наш поезд прибыл в Барнаул, то у вокзала нас уже поджидали семь автомобилей. Мы сразу загрузились в них и поехали в Урманное, а по дороге познакомились с водителями. Вроде бы все нормальные люди, душевные и общительные. Мы не заметили в них ничего плохого. Вот только про водителя грузовика я ничего сказать не могу. Он с нами на вокзале не разговаривал, хмуро смотрел на всех и лишь молча загружал наши вещи в кузов, а потом с ним в кабине поехал Семён Маркович. Иван Иваныч разместил всех водителей в пустующем доме недалеко от Управы, с ними и дядька Семён на постой остановился. Хотя Иван Иваныч его к себе пожить звал.

— Понятно. Значит придётся вам, сыны, всем вместе приглядывать за водителем грузовика, чтобы он не смог причинить никакого вреда жителям нашего поселения. И, пожалуйста, все будьте очень осторожны. Вполне возможно у него имеется оружие. Иван Иваныч как-то рассказывал мне, что некоторые водители грузовиков берут с собою в дальние поездки револьверы или обрезы, чтобы защищать свой груз от бандитов. Вам всё ясно, сыны?

— Да, — за всех братьев ответил Всеволод.

Остальные сыновья, стояли и обдумывали сказанное мною, и заодно разминали свои руки, отвыкшие от тяжести волокуши. Спустя некоторое время, выйдя из задумчивости, Богуслав задал мне вопрос, но как оказалось, не по поводу водителя грузовика.

— Скажи, отец, а ты тоже умеешь мысленно общаться с рысями, как наша матушка?

— Да, — только и успел ответить я сыну, ибо на меня налетели два визжащих от радости вихря, в виде Настёны и Младославы, и повисли у меня на шее.

Младшие дочери меня затискали, зацеловали, при этом успевали что-то говорить, причём одна тараторила в одно ухо, а вторая бормотала что-то своё в другое. Сыновья видя, что этот визг сестёр надолго, направились с волокушей к холодной, и принялись разгружать охотничьи трофеи.

— Да угомонитесь вы хоть на минутку, непоседы, — прозвучал, сквозь радостное бормотание младших дочерей, звонкий голос Златы, — дайте же и нам с Анеюшкой, с тятенькой поздороваться.

Теперь меня обнимали и целовали по очереди, сначала моя первая дочка, а потом вторая. От нахлынувших чувств, что все мои дети вновь со мной, в глазах защипало и даже дыхание чуток сбилось. Проведя рукавом по глазам, чтобы смахнуть навернувшуюся влагу, я невольно изменил своё зрение. Весь мир наполнился яркими красками и переливами, а вокруг моих дочерей засияли ауры. Присмотревшись, я заметил, что каждая из дочерей носит под сердцем новую жизнь.

— Так, дочери мои любимые, — сказал я, отступив от них на шаг, — вы уже сообщили матери, свои радостные новости?

— Тятенька, ты о чём?! — первой удивлённо спросила старшая дочка.

— Злата, я вас спросил, сообщили вы матери, что носите под сердцем новую жизнь или нет? Неужели вы решили скрыть от неё, что она скоро станет бабушкой?

Услышав мои слова, дочки вчетвером весело рассмеялись.

— Мамочка уже вчера узнала, что несколько раз стала бабушкой, а ты дедушкой, — сказала Младослава. — Мы хотели тебе сообщить радостную весть, про внуков и внучек, за праздничным столом, а ты оказывается уже всё знаешь. Даже про то, что мы снова все тяжёлые. Честно говоря, до твоих слов, я даже не предполагала, что у меня вновь будет дитя.

— Не дитя, Младославушка, а двойня, — сказал я с улыбкой. — Я вижу в тебе две новые жизни. Вы все, я надеюсь, приехали домой со своими мужьями и детьми.

— Не у всех наших мужей имелась возможность приехать, тятенька, — сказала Злата. — Моему мужу Станиславу не удалось отпроситься у начальства в отпуск. Даже связи Семёна Марковича не помогли. Муж у меня трудится хирургом в Московском Коммунистическом военном госпитале. Он там сначала хирургическую практику проходил, у профессора Алексея Васильевича Мартынова, а потом его оставили хирургом уже на постоянной основе. Моему Станиславу, даже ведомственную двухкомнатную квартиру предоставили, за его «золотые руки». А сейчас он, в свободное время, занимается научной работой в области полевой хирургии. Так что я приехала домой лишь с сыном Демидом и дочкой Яной.