Иэн Бэнкс - Инверсии

– Не смей говорить доктору, что она должна делать, ты, бесполезный кусок дерьма! – сказал я ей, пытаясь разрядить обстановку.

Хромая идиотка тащилась впереди нас по сверкающим от влаги камням площади.

– Элф! Прошу тебя, следи за своим языком! – сказала доктор, выхватывая у меня свой саквояж.

– Но я же прав, хозяйка! – возразил я.

По крайней мере доктор, прежде чем устроить мне эту головомойку, дождалась, пока хромоножка не отойдет подальше, чтобы не было слышно.

Доктор сощурила глаза, защищаясь от хлеставших по лицу дождевых струй, и, стараясь перекричать вой ветра, сказала:

– Как ты думаешь, мы сможем найти экипаж?

Я рассмеялся, но быстро скрыл обидный смешок при помощи кашля. И когда мы подошли к нижнему концу площади, где хромоножка свернула на узкую улочку, я принялся демонстративно крутить головой. Я увидел несколько мусорщиков у восточной стороны площади – они бродили туда-сюда в своих лохмотьях, собирая полусгнившие листья и всякие отбросы, которые прибило туда из центральной части площади, где помещался овощной рынок. Больше нигде не было ни души. И уж конечно, ни экипажей, ни рикш, ни носильщиков. У них-то есть голова на плечах, чтобы не выходить из дома в такую погоду.

– Не думаю, госпожа, – ответил я.

– Вот беда. – Доктор вроде бы засомневалась. Последовало несколько счастливых мгновений: мне казалось, что в ней проснулся здравый смысл и мы сейчас оба вернемся в теплое и уютное жилище. – Ничего не поделаешь, – сказала она, потуже затягивая ворот плаща у себя на шее, пониже натягивая шляпу на связанные пучком волосы и наклоняя голову, чтобы продолжить движение. – Нет так нет. Идем, Элф. Холод пробрался ко мне за шиворот.

– Иду, хозяйка.

До этого все шло совсем неплохо. Доктор приняла ванну, просидела больше, чем обычно, за своим дневником, потом мы зашли на рынок пряностей и ближайший базар. Гроза в это время еще только собиралась где-то далеко на западном горизонте. Доктор встретилась в доме банкира с купцами и другими врачами, чтобы поговорить об открытии школы для докторов (меня отправили на кухню со слугами, а потому я не слышал ничего важного и сколько-нибудь разумного), потом мы быстренько вернулись во дворец. В это время на небе уже собрались тучи, а со стороны пристани налетели первые порывы дождя. Я радостно – однако напрасно – поздравил себя с тем, что успел вернуться в уют и тепло дворца до начала грозы.

Записка на двери докторских апартаментов извещала нас, что король желает ее видеть, и потому мы, едва положив сумки с пряностями, ягодами, корнями и землей, поспешили в королевские покои. В Длинном коридоре нас успел встретить слуга, сообщивший, что король ранен во время тренировочной дуэли, и мы, перепуганные до смерти, со всех ног пустились к игровым залам.

– Ваше величество, пиявки! У нас есть лучшие. Редкие императорские пиявки из Бротехена!

– Чепуха! Здесь требуется прижигание зажигательным стеклом, а потом – рвотное.

– Достаточно простого кровопускания. Ваше величество, если позволите…

– Нет! Убирайтесь прочь. Вы все невежественные лиловые мошенники! Прочь отсюда, идите в банкиры, признайтесь, что самое важное для вас – это деньги! Где Восилл? Восилл! – кричал король, вступая на широкую лестницу. Левой рукой он держался за правое предплечье. Мы как раз появились на верхних ступеньках этой лестницы.

Король получил ранение в дуэльной зале, и все мало-мальски известные врачи города сбежались в этот день во дворец и собрались вокруг короля и двоих людей рядом с ним, словно толпа охотников в лиловых плащах, загнавших зверя в берлогу. За ними по пятам шли их хозяева с учебными мечами и защитными масками в руках, а в дальнем конца зала одиноко стоял крупный серолицый человек – видимо, тот, кто нанес рану королю.

По одну руку от короля находился начальник стражи Адлейн, а по другую – герцог Вален. Адлейн, записываю это только для грядущих поколений, – человек благородный и великодушный, красотой и осанкой он уступает только нашему доброму королю, правда, король бледнолиц, а начальник стражи смугловат. Эта верная, преданная тень нашего блистательного правителя никогда не отходит от него. Ни один монарх не пожелал бы себе более славной тени!

Герцог Вален – невысокий, сутулый человек с морщинистой кожей и глубоко посаженными, слегка раскосыми глазами.

– Ваше величество, позвольте моему врачу заняться вашей раной, – сказал Вален высоким скрипучим голосом; Адлейн тем временем отпихивал парочку слишком уж назойливых докторов. – Посмотрите! – воскликнул Вален. – Она капает! Королевская кровь! Вы только подумайте! Врач! Врач! Ваше величество, этот врач правда лучший из всех. Позвольте мне…

– Нет, – взревел король. – Мне нужна Восилл! Где она?

– Видимо, у этой дамочки есть дела поважнее, – рассудительно сказал Адлейн. – К счастью, это всего лишь царапина, верно, ваше величество? – Тут он поднял глаза и увидел наверху меня с доктором. На лице его появилась улыбка.

– Во!… – заревел король, по-бычьи наклонив голову и устремляясь вверх по лестнице, на несколько мгновений оставив Валена и Адлейна позади.

– Я здесь, государь, – сказала доктор, делая шаг ему навстречу.

– Восилл! Где во имя небес вы пропадаете?

– Я…

– Оставим это! Скорее в мою спальню. Ты! – Король обратился ко мне! – Посмотрим, удастся ли тебе сдержать стаю этих кровососов. Вот, держи мой меч. – Король протянул мне свой собственный меч! – Разрешаю применять его против любого, кто хоть отдаленно похож на врача. Доктор?

– После вас, государь.

– Конечно, после меня, Восилл. Я ведь король, черт побери!

Меня всегда поражало, как наш великий король похож на собственные портреты и на профильные изображения, украшающие монеты. Мне повезло – у меня была возможность видеть эти великолепные черты воочию в частных покоях короля в тот полдень, когда сиял Ксамис, доктор обрабатывала рану, а король стоял в длиннополом халате с закатанным рукавом. Пока доктор работала с его рукой, я разглядывал его силуэт на фоне светящейся громады древнего окна – голова поднята, челюсти сжаты.

Ах, какое благородное видение! Какая королевская осанка! Грива светлых кудрей, лоб, свидетельствующий об уме и мудрости, ясные, чистые глаза цвета летнего неба, четко очерченный великолепный нос, широкие изящные губы и горделивый отважный подбородок; тело одновременно сильное и гибкое, на зависть любому атлету влучшие годы (а ведь король уже шагнул в великолепие своих зрелых лет, когда большинство мужчин начинают полнеть). Многие говорят, что король Квиенс по внешности и физической силе уступает только своему покойному батюшке Драсину (счастлив сообщить, что его справедливо называют Драенном Великим).