Сергей Соломин - Ошибка биолога [Избранные сочинения. Т. II]

Костер осветил гораздо больше пространства, но все же я не мог составить себе понятие об истинных размерах пещеры .

За ужином рассуждал вслух сам с собою и хвастался, что сделал замечательное открытие.

Наверно, эту пещеру назовут моим именем. Пещера Регеля! Завтра с товарищами мы произведем подробное исследование и составим описание. Может быть, найдем что-нибудь замечательное.

Я радовался, как дитя, своей находке и заснул среди образов, созданных фантазией. Если бы я знал, что меня ожидает впереди, я бежал бы из этого проклятого места, откуда вернулся поистине чудесным образом!

О том, что наступило утро, я узнал по потоку света, вливавшегося через коридор в пещеру.

Правда, наверху все еще густился мрак, но был освещен пол и противоположная стена.

Пещера оказалась действительно громадной, но составляла, очевидно, лишь часть лабиринта, потому что виднелся вход во второй коридор.

Съев остатки утки и запив горячим чаем, я поспешил к товарищам.

Мы составили настоящий военный совет, на котором было решено запастись в изобилии провизией, наполнить все имеющиеся сосуды водой и произвести полное расследование пещеры.

Для факелов мы нарубили смолистых ветвей. Кроме того, у каждого был электрический фонарь.

На следующий день утром мы углубились в толщу гор и в трепетном ожидании чудес прошли второй коридор. Он привел нас в пещеру меньших размеров, но изумительной красоты благодаря отложениям известковых солей, сверкавших при свете факелов, как драгоценные камни.

После четырех последовательных зал мы попали в пещеру необъятной величины и, сделав несколько шагов, убедились, что находимся на берегу подземного озера.

— Эх, если бы у нас была лодка! — вырвалось у одного из товарищей.

Пришлось озеро обойти кругом. По дороге мы сделали остановку и плотно поели. Неподвижная гладь озера, освещенная красным пламенем костра, таинственный мрак недр земли, странное эхо наших голосов подействовали на меня удручающе, и, подчиняясь тяжелому предчувствию, я стал звать товарищей и предложил им дальнейшее расследование отложить на следующий день.

Мое предложение было встречено смехом и упреками в трусости, мы пошли дальше. Большая арка указала нам путь в неизвестное.

Коридор был очень высок, но вскоре он раздвоился, и мы остановились в недоумении на распутье.

Что предпринять? Какого направления держаться?

Мне пришла несчастная мысль разделиться. Бросили жребий, и мне досталось идти одному. Мы сердечно попрощались, разделили провизию и запасы воды и бодро двинулись: я — по правому коридору, они — по левому…

Больше мы не видели никогда друг друга в жизни!

Через четыре часа мы должны были вернуться к распутью.

Я быстро справился со своей задачей.

Правый коридор привел меня в пещеру, из которой, по-видимому, не было другого выхода. Весь пол был усеян костями огромных допотопных животных. Я тогда был слаб по палеонтологии, но теперь могу с уверенностью сказать, что это были скелеты гигантских ящеров.

Осмотр занял все-таки много времени.

Прошло с лишком четыре часа.

Товарищи, верно, меня ждут.

Но никого не было. Я просидел часа полтора, нервно куря трубку, но они все не показывались. Дело становилось серьезным. Я пробовал кричать. Выстрелил из револьвера. Звуки со страшным грохотом, отражаясь тысячу раз, понеслись вглубь.

Все смолкло.

Наконец ожидание стало невыносимым, и я решил пойти навстречу товарищам. Левый коридор сначала ничем не отличался от правого, и я шел, тревожно вглядываясь в темноту, едва освещаемую маленьким фонарем. Факелы все догорели.

Сколько времени я шел так?

Вероятно, не менее двух часов. Часы мои остановились, но я сужу по страшной усталости, которую испытывал.

Краткий отдых не дал мне облегчения.

Воздух был пропитан сыростью, и температура его была не меньше 25 0по Цельсию. Это напоминало атмосферу оранжереи.

Я решил вернуться.

И опять шел долго-долго, до полного изнеможения сил.

Казалось, я должен был достигнуть распутья, но коридор тянулся все по-прежнему то по прямой линии, то изгибаясь вправо и влево. Воздух становился все жарче и душнее.

Наконец, я понял, что заблудился. Жестокое отчаяние овладело мною. Я плакал, бился головою о стену, кричал до хрипоты и зачем-то стрелял…

Несколько часов провел я в беспамятстве, а очнувшись, поддержал свои силы едою и выпил последнюю воду. Необходимо было искать выход. Жажда вскоре начала томить меня.

Были минуты, когда я готов был застрелиться. Я уже приставлял револьвер к виску, но жажда жизни каждый раз побеждала.

Наконец, я упал, и мне казалось, что сейчас наступит смерть.

Странный шум, напоминавший морской прибой, долетел до моего уха. Все же это было что-то новое, и я употребил последние силы, чтобы встать и идти.

Коридор круто заворачивал влево.

Шум усилился, но нечто другое заставило меня радостно вскрикнуть. Впереди через небольшое отверстие виднелся свет, и лица моего коснулась легкая струя воздушного тока.

Я побежал, спотыкаясь о груду камней, добрался до отверстия, заглянул и весь замер от изумления.

Это было окошко в другой мир, который еще никогда не отражался в глазах человека.

Я увидел обширное море, по которому ходили волны, разбиваясь о берег.

Вверху клубились густые облака. Освещение было желтовато-красное, так же, как бывает иногда у нас при закате солнца.

Справа чернел высокий лес.

Я решил во что бы то ни стало выбраться наружу. Один вид воды приводил меня в безумие. Раскидать камни, увеличить отверстие было бы нетрудно, но я страшно ослаб и только силой воли победил все затруднения.

Вылезши, я бросился к морю. Вода оказалась горько-соленой. Я разделся и выкупался, что сразу меня освежило, и поспешил к лесу, где надеялся найти какую-нибудь пищу.

Вид растительности привел меня в новое изумление. Я видел такие деревья только на картинах. Гигантские папоротники и хвощи, внизу лишаи, мхи, грибы, все в преувеличенных, сказочных размерах. Я видел улитку длиною около аршина, и жука ростом с сенбернарскую собаку. Громадные черви, которых я сначала принял за змей, ползали в гнили и сырости леса.

Мучимый голодом и жаждой, я попробовал есть молодые побеги хвощей. Большинство имело водянистый вкус, но я напал и на мучнистые, сладковатые, которыми мог утишить терзания желудка.

Я старался не удаляться от моря и держался в виду его. Сильный шум заставил меня оглянуться на водную гладь. Там вспенилась волна, и из нее показалась отвратительная, чудовищная голова.