Роберт Янг - Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения

— Привет, — прощебетала она, шагнув из волшебного портала прямиком в объятия партнера. — Я скучала.

— И я, — ответил Картер, увлекая подружку на площадку для танцев.

Сплясав под «Недра космоса», «Восторг» и «Голубой кадиолет», они уединились в дальней кабинке. Картер попросил пива.

— Ну, — проговорил он, едва официант скрылся из виду, — решила, когда поедем кататься?

— А последствия? Мой манипулятор тут же вызовет полицию, и тебя схватят в обнимку с тряпичной куклой.

— Вечно ты со своим манипулятором! — выпалил Картер. — Бьюсь об заклад, это старая дева с острой микромастией!

За столиком повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь тихой музыкой и шарканьем ног о паркет.

— Наверное, я такая и есть, — проговорила Эди.

Картер осекся.

— Прости, не хотел. Случайно вырвалось.

— Ничего страшного, Флойд.

Музыка кончилась.

— Следующий танец мой, — напомнил он.

— Хорошо.

Когда она вновь возникла из коробки под аккомпанемент медленного вальса, Картер привлек ее к себе и, в попытке загладить свою вину, прижался щекой к золотистым волосам. Как вдруг Эди выдала:

— Ты не передумал насчет поездки?

— Нет, но твой манип…

— Она не станет возражать.

Оба, не сговариваясь, затаились в уголке.

— Но как… — начал Картер.

— Все просто. Сегодня после закрытия я отворю коробку изнутри, пройду через черный ход и буду ждать тебя в переулке.

Картер сглотнул. Ему вдруг открылась запоздалая истина, почему куклы-подружки пользуются таким спросом: они — вожделенная отдушина для мужчин, которые не прочь изменить своим женам.

— А если не выгорит, — выдавил Картер. — Если…

— Неужели струсил?

— Нет!

— Тогда договорились. Заведение закрывается в полночь. Плюс, пока бармен наведет порядок и запрет двери. Подъедешь к черному ходу — в переулке места хватит. Встречаемся в час ночи.

Час ночи. Марсия к тому времени будет спать как убитая. Никто не помешает спокойно выскользнуть из дома, сесть в «кадиолет» и добраться до города. Если жена проснется и заметит его отсутствие, всегда можно сослаться на бессонницу — мол, поехал проветриться.

— Погоди, а разве другой манипулятор не заступает в смену? — спохватился Картер.

— Только до полуночи. Потом мой черед — точнее, моего манипулятора.

Картер промокнул платком вспотевший лоб.

— Ну…

Эди прильнула к нему и поцеловала.

— Ровно в час, милый. Договорились?

Картер сунул платок в карман.

— Да…

— Отлично. Идем танцевать!

— Курица с клецками или чау-мейн? — спросила Марсия.

— Первое, — отозвался Картер, едва ворочая языком от усталости.

Не взбодрили даже восьмичасовые новости, хотя транслировали отменную уличную драку с увлекательным сюжетом. Против обыкновения, Картер задержался в «Кукольном домике» — посмотреть на Эди под управлением сменного манипулятора. К его вящему разочарованию подружка вмиг лишилась своей прелести и индивидуальности, уподобившись целлулоидным товаркам.

После ужина усталость переросла в ступор. Картер сам не заметил, как уснул перед экраном. Проснувшись, с ужасом увидел, что уже почти полночь.

Убедившись, что Марсия крепко спит, он вернулся на кухню. Пустив воду тонкой струйкой, тихонько побрился, повязал галстук, причесался перед кухонным зеркалом. Потревоженный светом, сэр Гавейн сонно забормотал в накрытой клетке, повторяя новые словечки, каких нахватался за день. Картер не прислушивался, его мысли были заняты другим.

На циферблате кухонных часов горело 12:29, когда Картер выскользнул из квартиры и на лифте спустился в подвал. Через подземный переход добрался до парковки, поднялся на первый уровень, отведенный для «кадиолетов», и выгнал автомобиль на улицу. Без двадцати пяти час он уже сворачивал к залитой огнями деловой части города.

На первых порах его томило чувство вины. Какой нормальный человек воспылает любовью к кукле — неважно, живой или нет? Вывод: либо он ненормальный, либо донельзя одинокий. В своей нормальности Картер не сомневался, ведь именно заурядность отвратила его от жены. Мало-помалу все сомнения рассеялись, и чувство вины сменилось предвкушением.

Часы показывали две минуты второго, но в свете габаритных огней виднелись лишь голые кирпичные стены и лестница. Погасив фары, Картер стал ждать. Курил сигарету за сигаретой, ощущая бешеное биение сердца. Снова глянул время — двадцать три минуты второго. Наверное, часы спешат. Хотя нет, он же сверял их с кухонными перед уходом. Сверить бы еще разочек. А ведь когда-то циферблатами украшали все высотные здания. Славная была традиция…

Наконец хлопнула дверь, и на переднее сиденье юркнул знакомый силуэт.

— Не скучал, милый?

Картер выехал из проулка на улицу, и вскоре «кадиолет» мчался по шоссе.

— Быстрее, милый, — умоляла Эди, ее волосы развевались на апрельском ветру.

С возникновением аэромобилей и аэробусов пробки резко сократились, но транспорта все равно хватало. Стрелка спидометра застыла на отметке сто двадцать. Но Эди не унималась.

— Быстрее! Еще!

— К чему такая спешка? — удивился Картер.

— Ни к чему, просто люблю скорость.

Любит? Ну ладно. Стрелка перевалила за сто сорок и замерла на ста сорока пяти. Впереди, на перекрестке, замаячили встречные огни грузового тягача с прицепом.

— Обними меня, — потребовала Эди.

Картер нехотя повиновался.

— Быстрей! Еще быстрей!

— Куда же еще! Что с тобой такое, Эди?

— У меня микромастия. Я старая дева с острой микромастией. — Она хихикнула. — Поцелуй меня, милый.

Насмерть перепуганный, Картер попробовал отстраниться, но Эди вцепилась в него мертвой хваткой, потянулась к губам. Огни тягача стремительно приближались. Картер лихорадочно нашарил тормоз, но Эди стиснула его ногу своими.

— Нет, Эди. Перестань!

— Не перестану.

— Мы же разобьемся!

— Не мы, а ты.

Внезапно его осенило. Это не Эди, а озлобленная старая дева, душа подружки. Он невольно разбередил ее рану, и теперь она, снедаемая обидой в далекой операторской, отправляет возлюбленного на верную смерть под колеса грузовика. Ходили слухи, будто манипуляторы — сплошь «синие чулки», которым доставляет удовольствие посредством кукол танцевать с чужими мужьями, флиртовать, держать их за руку, целовать. Раньше Картер не верил этим слухам, но теперь… Сквозь облик Эди проступали исступленно мерцающие огни тягача. Раздался надрывный гудок клаксона. Тем временем, Эди успела обездвижить его полностью — неуправляемый «кадиолет» несся навстречу гибели. Мгновение, и Картера размажет по асфальту, разбросает окровавленные останки, бывшие некогда человеком.

За секунду до неминуемого столкновения Эди издала душераздирающий крик и схватила руль. Резко вывернула. Тягач с грохотом промчался мимо. Очнувшись, Картер ударил по тормозам.