Кейт Лаумер - Запредельный человек [сборник]

— Э? Да так, пальцем ткнул.

— Горячим пальцем?

— Жар — продукт твоего разума, Дэмми. Ты поверил, что в тебя ткнули кочергой, отсюда и ожог. Симптомы психосоматических заболеваний вполне достоверны, как я уже говорил. А сейчас мы откроем доступ к этому механизму для твоего сознательного разума... — Дэмми ощутил острую боль позади глаз. — ...и ты сам убедишься, что можешь вызвать у себя ожог и припухлость, в любое время, на любом участке эпидермиса.

— Да я сейчас, извини за каламбур, сам опухну, — пренебрежительно бросил Дэмми. — А избавиться от них можно?

— Интересный момент. Сосредоточься на ремиссии.

— Знать бы еще, что это.

Ксориалль вздохнул:

— Словарь был в составе материала, который ты сканировал вчера, как мы оба знаем.

Дэмми сосредоточился. Минуты за две припухлость сошла, и на ее месте остался пятачок бесцветной кожи. Ксориалль присмотрелся к нему.

— Легкое повреждение ткани. А так все хорошо... Наиболее распространенные воображаемые симптомы — это головная боль, несварение, крапивница, синусит, артрит, сердечный шум...

— Собираешься учить меня, как развлекать народ на вечеринках произвольно вызванным приступом стенокардии? Ну тебя на фиг!

— Механизм, мой мальчик, механизм. Вот что нас интересует. Если можешь вызвать сердечный приступ, вообразив у себя болезнь этого органа, то сможешь и контролировать частоту пульса, а это чрезвычайно важно.

— Аккуратней, папаша. Заиграешься с моей автономной системой, и у меня случится шок, фибрилляция и еще что, и никакая это будет не психосоматика.

— Немного тренировок... — вздохнул Ксориалль. — Я обо всем позабочусь. А теперь просто тихо сиди и реагируй, как договаривались.

Дэмми ощутил, как разума коснулось легкое, точно перышко, щупальце пытливого инопланетного ума. Он уже привык к постоянному присутствию в собственных мыслях чужого разума, однако на сей раз это было грубое вторжение, которое нарушало не только границы мозга. Дэмми резко отразил его. Щупальце вернулось, пытаясь влезть в ту же точку, и настроено оно было куда решительней. Дэмми отвел его от намеченной цели, области недодуманной мысли: впечатлений, ожидающих, когда их каталогизируют. Ксориалль этого как будто не заметил.

В течение следующего часа Ксориалль бомбардировал Монтгомери раздражителями, время от времени направляя реакции, а иной раз регистрируя чисто спонтанные ответы. Дэмми ощущал уколы, подергивания, тики, приступы острой боли — во всех частях тела по очереди. Когда же, наконец, наставник объявил, что сеанс окончен, он облегченно сдулся.

— Как ощущения, мой мальчик? Невольно заинтригован? Настроен сотрудничать отныне по полной программе?

— Ну, — произнес Дэмми, — сам знаешь, как дела обстоят. Без понятия. Понял, да?

— И всякое такое, — фыркнул Ксориалль. — И так далее. И ты-ды. Типа того. Боль-мень. Э-э-э... м-м-м... это... Наверное. Дамокл! Будь добр, избавь меня от этих туманных, неоформленных вербализаций, по сути лингвистического мусора! Ты ведь все понимаешь!

— Посмотрим, — безразлично ответил Дэмми.

— Ты меня разочаровываешь, Дамокл. В некоторых смыслах, ты не оправдываешь ожиданий.

— Ты мне сердце разбиваешь, — сказал, зевая, Дэмми.

— У твоего вида есть общая большая слабость: умственная лень. Из-за нее ваш потенциал никогда не будет раскрыт.

— Как скажешь, док. Все мы не без грешка.

— Уф! Ну что ж, можно, думаю, продолжать. Далее мы проверим передачу мысли. Очисти разум, пожалуйста, и войди в транс второго уровня.

— Не верю я в эту ерунду с чтением мыслей, — сказал Дэмми, закрывая глаза...

Серый туман разума. Мимо проплывают случайные образы. Интересно, он меня читает? Подумай о чем-нибудь еще. Гоночные машины. Тарелка спагетти. Удачный день, когда поставил на победителя...

Что-то вторгается — новая форма, чуждая для разума. Не тот любознательный шельмец, к присутствию которого Дэмми привык. Оно двигалось, меняло формы, становилось словами.

«Как слышишь меня, Дэмми?»

— Эй!

«Не говори — думай!»

«Шишел-мышел, взял да вышел. Ля-ля-тополя. На дворе трава, на траве дрова. Тили-тили-тесто...»

«Дамокл! Сосредоточься! Передавай: я... тебя... слышу».

— Бред, док, но я...

«Мысленно!»

Осторожно, стараясь не задеть засевшую в уме чужеродную форму, Дэмми вытянул фантомную конечность. Сперва неловко, затем все более уверенно, он нащупал тропинку вдоль течения и обогнул нависшее над ним пульсирующее пятно разумного света, которым был Ксориалль. Двинулся вдоль проводков электроэнцефалодина к источнику.

Пространство внезапно расширилось. Он ощутил сложность, запутанность тонко переплетенной сети, ощутил поток и вибрацию энергий, постиг безгранично сложную схему, матрицу в основе эффекта ментального поля.

Настроился так, что теперь мог без труда сосредотачиваться и вспоминать все, что нужно, быстро просканировал обширный пласт сведений, раскинувшийся перед ним и хранимый в дальнем углу разума, замкнул его на ключе извлечения. Затем отступил.

«...хоть какие-то усилия, чтобы содействовать мне, — говорил Ксориалль. — Уверен, ты можешь гораздо лучше, мой мальчик! Раз или два мне даже показалось, что из твоего разума исходит псионическое бормотание, словно ты на пороге прорыва... Впрочем, неважно. В том, что у тебя такая генетическая недостаточность, твоей вины нет. И все же, если постараешься...»

— С чего бы это? — вслух произнес Дэмми. — У меня от этого глаза изнутри чешутся.

«Мотивация, — с отвращением подумал Ксориалль. — Вот чего тебе не хватает, Дамокл. Ты не стремишься к успеху!»

— Когда уже перейдем к той части, где ты научишь меня жить вечно?

— Нет ничего проще, — резко ответил Ксориалль. — Это вопрос клеточной психологии вкупе с эйдетикой и контролируемой репликацией. Зацикленность на этой тривиальности не делает тебе чести, мой мальчик.

— Кого я пытаюсь впечатлить? — невинным голосом спросил Монтгомери. — Я не просил засовывать меня под микроскоп...

— Хватит, довольно, — вскричал Ксориалль. — Возможно, я старею и устаю. Я видел так много... и тщета всего этого порой сильнее меня. — Он с трудом взял себя в руки. — Вернемся к работе, Дамокл. Правила требуют составить полный профиль. Вот им и займемся.

Весь следующий час Ксориалль безрезультатно пытался при помощи приборов пробудить в мозгу Монтгомери хоть какие-то намеки на скрытые способности к телекинезу. Он искал потенциальные способности у подопытного ощущать предметы на расстоянии, предсказывать грядущие события, общаться с иными планами существования, к многомерной концептуализации, контролируемой временной передаче, перемещению материи и копированию.

— Ничего, — сказал он наконец. — Это просто невероятно! Псионически ты полный кретин, Дамокл... Медиум — идиот, нерепрезентативный имбецил!