Кейт Лаумер - Запредельный человек [сборник]

— Это средства обучения, — лаконично пояснил Ксориалль. — Скоро ты еще больше таких увидишь.

Следующий этаж был отведен под звукоизолированные комнаты с объемистыми креслами, штабелями кассет, бобин и предметами диковинной формы.

— Библиотека и банки данных у меня не скудней любого вашего национального хранилища, — не без гордости заметил Ксориалль. — И то, и другое постоянно пополняется как из местных источников, так и из... м-м-м... других.

— Библиотека без книг, — сказал Дэмми. — Во дела! А это что? — Он указал на небольшой прибор в нише, соединенный с колпаком. К нему тянулись вертикальные каналы, в которых поблескивали небольшие кубики, словно жвачка в автомате.

— Технические данные на иностранном языке, они тебе не понядобятся, — коротко ответил Ксориалль. — Не обижайся, мальчик мой, — строго добавил он, — но тебе в эту секцию нет доступа. Подчеркиваю: вход воспрещен, Дэмми. Ничего здесь не трогай! Если захочешь почитать, то тебе сюда, — более мягко закончил он и провел Монтгомери в альков с кнопками на панели матового стекла.

— Все знакомые тебе шедевры литературы хранятся тут, от «Ветра в ивах» [1] 1. Сказочная повесть К. Грэма (1908 г.) до протоколов Конгресса. Последнее обновление сделано сегодня днем. Просто выбери по каталогу что тебе нужно... — Он нажал кнопку, и на экране появился список заголовков; Ксориалль покрутил ручку, и список, ускоряясь, пополз вверх, — ...и книга либо отразится здесь, либо тебе напечатают экземпляр.

Он нажал еще несколько кнопок, и машина тихо загудела; из паза выпал качественно выполненный экземпляр «Амбер навсегда» [2] 2. Роман К. Уинзор (1944 г.) .

Дэмми фыркнул.

На маленьком лифте они спустились еще ниже. На этом этаже не было окон; только ветвились, оканчиваясь массивными дверьми, узкие коридоры.

— Здесь выполняются служебные операции, — пояснил Ксориалль. — Тут заперты разнообразные агрегаты, которые автоматически выполняют заданные функции, включая самовосстановление.

— А где силовая установка?

Ксориалль задумчиво взглянул на Дэмми.

— Ниже, — ответил он. — Небольшой термоядерный реактор, использующий морскую воду.

— Взглянем?

— Прости, но туда нельзя. Радиация, знаешь ли. Ладно, на этом все, мальчик мой. Вернемся наверх?

— Вместительно у тебя тут, док. Пришлось поди попотеть, этакую-то махину в скале выдолбить, а потом еще забить техникой?

— Проект был не из дешевых, — согласился Ксориалль.

— И для чего все это?

— Позже объясню, мой мальчик, позже.

В гостиной Ксориалль набрал номер на пульте, и бар быстро приготовил два напитка. Ветер снаружи крепчал и бился в стеклянные панели. Несмотря на комфортную температуру, внутри роскошной комнаты ощущался холодок.

— Что тут творится во время бурана? — спросил Дэмми. — Твой дом — что вишенка на торте, а эти арктические ветры, говорят, дуют под сто восемьдесят километров в час.

— Не бойся, мой мальчик. Эта конструкция простояла более трехсот лет. И простоит сколько потребуется.

— У тебя тут и кондиционер есть. — Дэмми искоса взглянул на хозяина дома. — Неплохо так для семнадцатого века.

— Не забивай голову всякой ерундой, мальчик мой, — небрежно ответил Ксориалль. — В свое время все узнаешь.

Дэмми пригубил напиток.

— Это ведь не просто убежище на уикенд?

— Да, ты прав.

— Забавный ты тип, док. Говоришь не больше, чем считаешь нужным.

— А ты?

— Если могу сдержаться. — Монтгомери покачал головой и нахмурился. — Зачем ты меня сюда привез, док?

— Во-первых, естественно, чтобы спасти твою шкуру.

— Откуда тебе известно мое имя?

— Я навел справки.

— Зачем было наводить справки?

Ксориалль широко развел руками:

— Ничего личного, мой мальчик. Мне потребовался субъект зрелого возраста, средней одаренности, чье изъятие из привычного окружения не привлекло бы внимания. У меня было несколько кандидатов, я выбрал тебя.

— Для чего?

— Для опытов.

— Ты из правительства? — Монтгомери помрачнел и нахмурился.

— Не совсем.

— И что это за опыты?

— О, стандартная оценка широко спектра. В твоем случае, правда, с упором на потенциал, поскольку твоя раса едва начала пользоваться плодами последнего квантового скачка эволюции.

— И почему каждый мой вопрос порождает еще больше вопросов?

— Разреши дать тебе совет, юноша? Не забивай голову. По мере того, как мы будем продвигаться в твоем развитии...

— Что это значит?

— Да просто то, что в твоем нынешнем физическом и умственном состоянии оценивать попросту нечего. Ваша несчастная культура и без того являет собой печальный пример неспособности вида решать элементарные социальные проблемы. А интересует нас степень ущерба, который вы потенциально способны причинить Галактическому Консенсусу на данном этапе вашего становления.

— Не мог бы ты сделать одолжение и говорить яснее?

Ксориалль сердито взмахнул рукой.

— Я, право, не понимаю, что тут может быть неясного. Само собой, Консенсус отслеживает развитие видов в Тессасфере, и когда в психостратуме появляется новый вид, возникает необходимость произвести его оценку, дабы определить, какую роль ему можно — и вообще можно ли — отвести в галактической иерархии. А также в какую сторону направить его эволюцию, чтобы она оптимально совпадала с целями Консенсуса.

— Вот об этом я и говорил, — проворчал Монтгомери. — Вроде бы все сказано по-человечески, но я ничего не понимаю.

— В соответствии с программой, — продолжал Ксориалль, — выбирается один представитель вида. Мы исследуем его врожденные способности и собираем данные, на которых в дальнейшем строим экстраполяционные вычисления.

— Представитель вида... Я думал, такими словами называют то, с чем лаборанты работают, или то, что на булавку насаживают для коллекции.

— Твой язык прост, — кисло заметил Ксориалль, — но в нем так много средств для создания излишних коннотаций! В данном случае, представитель вида — это ты, мой мальчик. — Он вскинул руку, предостерегая от очередного комментария: — Определяя границы твоих скрытых возможностей, я в микрокосмических масштабах выявляю меру потенциальной судьбы всего твоего вида.

— Что ты имеешь в виду, говоря о «моем виде»? — подозрительно сощурился Дэмми. — Это что, шутка такая?

— Твой вид, мой милый юноша, это вся ваша раса, племя, цивилизация — называй как хочешь.

— Ты об американцах?

— Американцы, русские, зулусы — все вы лишь подвиды гомо сапиенс, как вы сами себя наивно именуете.

— Говоришь так, — осторожно произнес Дэмми, с опаской поглядывая на Ксориалля, — будто ты не из наших.

— Полагаю, это стоило прояснить раньше, — со вздохом признал пожилой господин. — Конечно, ты прав, Дамокл. Я не человек.