Роджер Аллен - Кольцо Харона

Ружье дважды весело просвистело, дав знать, что оно засекло расстояние до цели и скорость. Койот взглянула на экран дисплея и открыла рот, ничего не понимая. «Девушка из Вегаса» находилась от астероида более чем в ста километрах и продолжала удаляться со скоростью триста метров в секунду.

Но стоп. С чего-это она взяла, что движется именно ее корабль? Следящее устройство показывает лишь относительную скорость, а не ту, с которой движется предмет. Койот опять выглянула в иллюминатор и нашла в пространстве трехламповый маяк, который оставила на астероиде РА46, где вела предыдущие разработки. Койот выругалась про себя — РА46 находился не там, где раньше. Она послала в сторону астероида импульс радиолокатора и получила, в сущности, ту же скорость. По отношению к РА46 «Девушка» оставалась на месте. Значит, двигался не корабль, а эта чертова скала. Она перемещалась со скоростью около тысячи двухсот километров в час относительно корабля! Но как, черт возьми…

Она попала вовсе не в поле тяготения, это просто ускорение в 1/20 «g». Койот знала, что скорость может нарастать бешеными темпами даже при умеренном ускорении. Пусть так, но когда Койот обдумала этот вопрос, ее поразили результаты. Если принять цифру 1/20 «g», значит, астероид ускоряется всего-то десять или одиннадцать минут. Больше всего Койот пугали цифры.

Каким же, черт побери, образом мертвая скала может так быстро ускоряться? Как она вообще может ускоряться? Если бы ее разгонял какой-нибудь корабль, Койот наверняка обнаружила бы его. Потребовались бы ядерные двигатели в два раза мощнее, чем ее космического дома, она бы наверняка почувствовала вибрацию грохочущего РА45. Но и самые лучшие горняки, которые иногда перебрасывали свои астероиды на более удобные орбиты, никогда не поднимали ускорение выше одной-двух сотых g. Чуть больше — и вибрация становится такой сильной, что грозит расколоть тяжелый астероид на мелкие куски.

И тем не менее РА45 мчался сейчас со скоростью, в три раза большей, чем предельно допустимая, и даже не подрагивал. Койот висела в воздухе, прикрепленная предохранительными ремнями, и, совершенно сбитая с толку, пялилась на крошечный пульт управления радиолокационного ружья.

Ее охватывал страх. Она арендовала казенный космический дом. Здесь не было достаточно мощного радиопередатчика, чтобы позвать на помощь, здесь не было даже аварийного отсека. А корабль свой она, похоже, потеряла безвозвратно. Теперь она намертво привязана к проклятому астероиду, и без чужой помощи ей отсюда уже не выбраться.

К каким же чертям собачьим движется эта скала?

И кто тянет ее за собой?

Ларри сидел один в Четвертой диспетчерской, уставившись в пустоту.

Сообщение с Луны не допускало разночтений: Земля вернулась в виде черной дыры.

Черная дыра. Удар следовал за ударом, один тяжелее другого.

Ларри вспомнил Поллианну [6], которая отказывалась верить в дурные вести. Он спрашивал, как Земля могла исчезнуть, не оставив обломков? Пожалуйста, вот ответ. Очень просто. Достаточно, чтобы планету затянуло в черную дыру. И каким-то невероятным образом его треклятая волна это сделала.

Ларри стиснул подлокотники кресла. Он обязан был знать, каков будет исход, должен был его предсказать. Вместо этого, когда Сондра заговорила о черной дыре, они с Уэблинг на нее зашикали. Просто они не решились посмотреть правде в глаза.

Теперь следует говорить не о пропаже Земли, а о ее разрушении, как это ни горько. Нечего хвататься за соломинку в надежде, что планета загадочным способом сдвинулась с места.

Но его доводы казались такими логичными, его рассуждения такими разумными.

Теперь это не имеет значения. Хороши ли, плохи ли его теории, они не соответствуют действительности, они ошибочны. Гравитационный луч вызвал катастрофу, Земля превратилась в черную дыру, точка. Родная планета уничтожена. Подробности еще не ясны, но в смысле события сомневаться не приходится.

Кто на станции способен адекватно воспринять эту новость? Как можно ее воспринять? Ларри оцепенел, потрясение будто пригвоздило его к креслу. Ну а как реагировать? Ничего тут успокоительного не придумать. И ничего уже не вернуть.

Волей-неволей Ларри думал и о своем положении. Оно немного отличалось от положения Сондры или доктора Уэблинг. Это он держал палец на кнопке. Это он задумал эксперимент и осуществил его. И основная ответственность за это преступление (а как еще назвать то, что он сделал?) лежит на нем одном. Намеренным или случайным был его поступок, неважно. Этот поступок обрек Землю на смерть, превратил ее в бездонную гравитационную яму, сжал до размеров горошины.

Но, черт возьми, каким образом? Ларри чувствовал, как в глубине его души все восстает против самой этой мысли. Разве гравитационный луч способен учинить такое? Он закрыл глаза и представил себе структуру гравитационного луча, провел его мысленно через схему Кольца Харона, вспомнил и тщательно проанализировал каждый шаг трагического эксперимента. Нет, это невозможно. В природе луча не было ничего загадочного, ничего необъяснимого, не было никаких причин для такого гравитационного возмущения, в результате которого могла бы образоваться черная дыра.

А другие космические тела — как они избежали подобной участи, когда луч коснулся их? Как мог этот луч сокрушить Землю, а Венеру оставить невредимой?

Куда делось поле притяжения Земли на те восемь часов, которые прошли между ее исчезновением и падением Люцифера? Гравитация — производное массы, это просто и ясно. Земля, черная дыра или швейцарский сыр с массой Земли создадут одинаковое гравитационное поле. Оно не должно исчезать, а раз оно исчезло, значит, в течение этих восьми часов на месте Земли ничего не было — ни черной дыры, ни швейцарского сыра.

И почему до сих пор идут гравитационные волны с Луны, да еще визжит этот чертов радиоисточник на волне двадцать один сантиметр? Что это такое?

А как могла Земля за восемь часов отсутствия гравитационного поля набрать пять процентов дополнительной массы? Ларри побился бы об заклад, что черная дыра с массой Земли не способна так быстро поглощать материю. Такая масса не втянется в дыру сразу. Она сначала вытянется в диск, а затем будет с постепенным ускорением втягиваться внутрь. Обломки Люцифера перед его гибелью начали вытягиваться в такой диск. Ларри проверил данные. Никаких сомнений: черная дыра поглощала обломки Люцифера довольно равномерно, в сто раз медленнее, чем нужно было, чтобы прибавить пять процентов массы за восемь часов.

И что это за синие вспышки, во время которых как будто бы из ничего появляются крупные тела? Такое впечатление, что они появляются из черной дыры, но это невозможно. Ничто не может вырваться из черной дыры, в том числе свет, потому-то она и называется черной. Тогда что это за вспышки?