Роберт Шекли - Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант [сборник litres]

Воспоминания теснились, набегали одно за другим. Здесь Фукидид написал свой окончательный вариант истории трагической Войны между Штатами. Гиппократ – Главный Врач Эллинской Службы Здравоохранения – победил здесь жёлтую лихорадку и, верный клятве, которую сам же придумал, никогда об этом не распространялся. Наконец, Ликург и Солон, первые судьи Верховного Суда, затеяли здесь свою известную дискуссию о природе правосудия.

Все эти знаменитости словно толпились вокруг Джоэниса, когда он шествовал по широким вашингтонским бульварам. Перебирая в памяти их образы, Джоэнис преисполнился решимости сделать всё возможное, дабы доказать, что он достоин своих предшественников.

Пребывая в таком восторженном состоянии духа, Джоэнис и вошел в комнату № 432, расположенную в Восточном крыле здания Портик. Специальный Помощник Джон Мадж принял его радушно и без малейших отлагательств. Несмотря на свою колоссальную загруженность, Мадж был сердечен, любезен и, казалось, никуда не спешил. Джоэнис сразу понял, что в Управлении по Координации Взаимодействий Мадж единолично ведал всеми вопросами политики, поскольку его начальник дни и ночи трудился над составлением бесполезных прошений о переводе в армию.

– Ну, Джоэнис, – сказал Мадж, – я очень рад, что вас определили к нам. Думаю, лучше сразу объяснить, чем занимается наше Управление. Мы функционируем как межведомственное агентство, которое призвано устранять дублирование усилий, предпринимаемых полуавтономными военными соединениями под началом военных властей. Кроме того, мы выступаем как разведывательное и информационное агентство, обеспечивающее оперативными данными все программы Военной Службы, и как государственная организация, занимающаяся планированием психологической и экономической войны, а также военных действий вообще.

– Что-то многовато всего, – заметил Джоэнис.

– Более чем многовато! – воскликнул Мадж. – И тем не менее наша работа абсолютно необходима. Возьмем, например, основную задачу Координации Взаимодействий всех родов войск. Не далее как в прошлом году, ещё до того, как было создано это Управление, части нашей армии в течение трёх дней вели бои в непролазных джунглях северного Таиланда. Вообразите их разочарование, когда дым рассеялся, и выяснилось, что всё это время наступление вели против хорошо окопавшегося батальона морской пехоты США! Вы только представьте, как это повлияло на моральный дух войск! А если учесть, что наши военные обязательства тонкой паутиной опутали весь земной шар, то мы должны быть постоянно начеку, чтобы подобные инциденты не повторялись.

Джоэнис утвердительно кивнул. Мадж пустился рассуждать о необходимости выполнения агентством его прочих обязанностей.

– Возьмите, к примеру, разведку. Когда-то она была исключительно в ведении Центрального разведывательного управления. Но сейчас ЦРУ категорически отказывается рассекречивать свою информацию и только постоянно запрашивает всё более крупные контингенты войск для решения задач, с которыми оно сталкивается.

– Прискорбно, – согласился Джоэнис.

– Конечно, то же самое в ещё большей степени относится к армейской разведке, военно-морской разведке, разведывательной службе ВВС, разведке морской пехоты, разведке военно-космических сил и всем прочим. Разумеется, никто не ставит под сомнение патриотизм людей, несущих службу в этих родах войск. Однако каждый из них, получив средства ведения самостоятельных боевых действий, видит в командовании своего собственного рода войск единственную и последнюю инстанцию, которая способна оценить опасность и довести конфликт до победного конца. При таком положении дел любая информация о противнике обретает противоречивый и подозрительный характер. А это, в свою очередь, парализует правительство, ибо оно не располагает достоверной информацией, на которой можно было бы строить проведение политической линии.

– Я и понятия не имел, что проблема настолько велика, – сказал Джоэнис.

– Велика, трудна и неразрешима, – кивнул Мадж. – По моему разумению, порок гнездится в размерах правительственных организаций, штаты которых раздуты самым беспрецедентным образом. Один мой ученый друг как-то сообщил мне, что организм, который перерос свои естественные пределы, имеет тенденцию распадаться на составные части, чтобы со временем снова вступить в стадию роста. Мы разрослись сверх всякой меры, и процесс дробления уже начался. Тем не менее наш рост был продиктован духом эпохи, поэтому мы не имеем права допустить какой бы то ни было распад. Холодная война все еще продолжается; мы обязаны латать, штопать, чинить наши войска и держать их хотя бы в условных рамках порядка и взаимодействия. Мы, в Управлении Координации, обязаны разузнавать правду о противнике, передавать полученные сведения на рассмотрение правительству в виде разработанной политической линии и заставлять рода войск действовать в соответствии с этой линией. Мы должны сохранить себя для будущих времён, когда внешняя угроза благополучно канет в прошлое, и тогда, надо надеяться, мы сократим размеры нашей бюрократической системы, прежде чем силы хаоса сделают эту работу за нас.

– По-моему, я вас понимаю, – сказал Джоэнис. – И полностью разделяю ваше мнение.

– Я так и знал, – ответил Мадж. – Я знал это с того самого момента, как прочёл ваше досье и распорядился, чтобы вас назначили сюда. Я сказал себе: этот человек, очевидно, прирожденный координатор. И несмотря на многочисленные трудности, я добился, чтобы вас допустили к государственной службе.

– А я думал, что это работа Шона Фейнстейна, – произнес Джоэнис.

Мадж улыбнулся.

– Шон – чисто номинальная фигура. Он только подписывает бумаги, которые мы ему подсовываем. Он, конечно, первостатейный патриот и потому добровольно вызвался играть секретную, но очень важную роль правительственного козла отпущения. Прикрываясь именем Шона, мы проворачиваем все двусмысленные, непопулярные или подозрительные делишки. Когда они заканчиваются благополучно, все заслуги приписываются Начальству. Когда же дело оборачивается плохой стороной, вину берёт на себя Шон. Таким образом, репутация Начальства остается незапятнанной.

– Шону, должно быть, приходится очень нелегко, – заметил Джоэнис.

– Конечно. Но если бы он не испытывал трудностей, он и не знал бы, пожалуй, что такое счастье. Так утверждает один из моих друзей-психологов. А другой мой знакомый психолог – человек мистического склада ума – считает, что Шон Фейнстейн выполняет необходимейшую историческую функцию: ему предначертано быть первичным двигателем людей и событий. Такие решительные личности рождались во все исторические периоды, они – жизненная сила, оплодотворяющая ниву просвещения. И именно по этим причинам Шона ненавидят и поносят народные массы, которым он служит. Впрочем, где бы ни коренилась истина, я считаю, что Шон – фигура крайне полезная.