Артем Зайцев - Тождество Сансары [СИ]

— Хорошо, — Аккон вытянулся. — Что он нас требуется? Найти нападавшего?

— Дело не только в нём. Дело в информации, которую он вытянул из потерпевшего.

— Протокол 1.1?

Тот знаменитый закон, вынесенный красными буквами в начало кодекса Супримации. Протокол 1.1. Когда-то Аккон знал его наизусть, но это было ещё до того, как его мозги утекли в подземные системы Амсета, а сам он обзавелся физическим эндоскелетом, состоявшим из ниобия, титановых сплавов и ещё «черт пойми чего». Аккон не поленился подсмотреть в кодекс, запросив информацию из системы отдела. Постулат работы Супримации посвященный безопасности Рамеега. Программный код, криптошифр, архивированные данные, запрещенные для любого, кто не является Супримацией. Любой, кто их увидит (не говоря уже о краже) — подлежит аннигиляции. На него объявят охоту, а Функционал Супримации выследит его. Его сайдфрейм улетит в водородную топку, а мозги навечно заморозят в криогенном кувшине. Аккону не требовалось читать досконально, ибо он и так знал, насколько должно быть тяжкое преступление, чтобы для него выделяли первую страницу в кодексе свода законов Рамеега. Только вот… что такая информация могла делать в реальном, не программном, мире?

— Ух, — кто-то опять присвистнул, — чем это его так?

— Переносной звуко-пневматической установкой Маха.

— А это ещё что такое?

Аккон запросил нужные технические характеристики у Амсета.

Однозарядная, одноразовая конструкция, похожая на дробовик, работающая за счёт перепада давления. Внутри конструкции находится резервуар с закаченным обычным воздухом, где давление может достигать пятнадцати тысяч атм. Образовывается ударная волна с площадью поражения, не более, чем два кубических метра, вылетает со скоростью равной числу Маха в системе отсчёта, что на этой планете равнялось тысячи девяносто километров в час, а поражающая сила звука может достигать двести пятидесяти децибел. За пределами этой площади выхлопной импульс быстро рассеивается, но в пределах поражения — оружие смертельно.

Стреляет сугубо в упор.

— Такое можно собрать в Рамееге самостоятельно? — вновь женский голос.

— Всё ещё хуже. У нас есть данные, что мы можем иметь дело с подпольем, которое хочет саботировать или нарушить работу Рамеега.

— Эти данные получены от Амсета?

— Само собой.

Кто-то угрюмо фыркнул.

Услышанное удивило и Аккона. Подполье? Саботаж? Но разве за городом не следит пристально Амсет?

Силуэты моделек других следователей начали перемещаться вокруг тела.

— Вот, — Аккон указал на уцелевшие останки человеческих глаз. Вполне себе человеческие, на вид, глаза, где зрительный нерв заменён на тончайшие оптические фазированные решетки, собирающие падающие на них фотоны. Эти решётки сами по себе довольно чувствительны, а их элементы могут контролировать фазовое смещение, что позволяет получать картинку гораздо качественнее «обычных» глаз.

— Что?

— Глаза. Они должны были записать что-либо.

Карие зрачки были максимально расширены, что свидетельствовало о электромагнитном заряде, прошедшим сквозь них.

— Они тоже пусты. В смысле, пусты внутри.

— Полная чушь. Амсет должен был что-то записать перед нападением.

— Но не записал. Как и все системы наблюдения поблизости. Можешь проверить лог журнала если сомневаешься.

Аккон в сквозь прогнал информацию через свой мозг, а алгоритмы выделили нужные сектора и передали их дендритам через электрический импульс. Пусто.

— Ладно, — Аккон приподнялся, — а с поиском что? Нам искать вслепую? Проверять каждый угол Рамеега?

— Нет. Мы знаем сигнатуру его сигнала и идентификационный код ретранслятора. Но не всё так просто, Аккон.

— Вот как?

— Он перенастроил связь между мозгом и сайдфреймом. Ретранслятор рассеивает сигнал по области.

— Сигнал, который мозг посылает или принимает?

— Посылает. Сайдфрейм лишь поддерживает контакт. По оценкам аналитической системы, между ними задержка в сотню миллисекунд, но сам контакт не прерывается.

— Система и в данном случае не смогла отследить хакера? — удивился женский голос.

— Он заблокировал себя для системы.

— А что, так можно было сделать? — теперь удивился и Аккон.

— Только с кодами шифрования, вырванными прямиком из главной системы Амсета. Нападавший взломал головной интерком, благо сверхпроводящие элементы позволили провести операцию за считанные десятки секунд.

Ах да, запоминающее кристаллическое устройство, громадная база данных на 10E+64 мегабайт, которая находится в сайдфрейме, вместо мозгов в голове. Она же и принимает и посылает сигнал в направление ретрансляторов, а те — прямиком в мозг хозяина сайдфрейма.

— Я всё ещё в небольшом шоке. Как система всё это могла допустить? — Аккон присел возле выпотрошенной черепной коробки из титанового сплава.

— Значит, где-то в городе бродит лагающий сайдфрейм, в башке которого настолько важная для Супримации информация, что аж активировали Протокол? И Амсет всё это проглядел? Ладно, ладно, — Аккон пожал плечами. — А с мозгом что? Почему он ещё не в стазисе? Как мозг, в принципе, может работать с такими системными проблемами?

— Всё решает Супримация. Если они не поместили его в стазис, значит, им нужны эти украденные данные. У тебя ещё есть вопросы?

Аккон хотел было спросить ещё, но начальник резко перебил его.

— Вали в реальный мир и найди этого доморощенного хакера, чёрт тебя побери.

— Ладно, босс, спокойней, — Аккон развёл руками, мысленно набирая вызов своего напарника, — я возвращаюсь в реальный мир. Робин… а, вот и она. Да. Робин меня заберёт.

— В вашу машину загрузят отслеживающую программу.

— А разве это не дело патрульных колесить по городу?

— Не сегодня. Кроме здесь присутствующих, — начальник огляделся, посмотрев на каждого, кто находился в этой закрытой локальной симуляции, — да, никто, кроме здесь присутствующих, не знает ничего о случившемся. Пока-что. Но кто знает, в какие руки попадет украденная информация с носителя.

— А как этот оппозиционер смог вытащить информацию из сайдфрейма члена Супримации? — спросил незнакомый мужской голос.

— А что оппозиционер собрался делать с полученными данными? — спросил женский голос.

— Кто знает, — ответил ей кто-то из присутствующих за начальника. Голос был мужской. — Может саботировать что-то хотел? Систему дорожного движения?

Лёгкий смешок.

Аккон уже не слышал гневные речи начальника. Он перенёс своё сознание в реальный мир.

К себе домой. Его сайдфрейм мирно расположился в кожаном кресле, ожидая своего хозяина. Любопытно, как, по-сути своей, полу-искусственное тело с природными рецепторами, передаёт ощущения мозгу, который находится совсем не в этом теле, а где-то под ногами Аккон, глубоко под землёй, плавая в растворе, окружённого магнитными мини-установками, а обмен сигналами (данными, если это слово будет здесь уместно) осуществляется через ретрансляторы, удалёнными на тысячу километров по направлению к двум звёздам системы Сансары. Ибо очутиться вновь в своём излюбленном кресле было поистине… приятно. Одна из причин, почему Аккон возвращался в реальность.