В Бирюк - Обязалово [СИ]

Но между княжеским и торговым лодейными караванами есть принципиальная разница.

У купцов на вёслах работают почти все — караван тащит груз. У вятших на вёслах гребцы. А остальные — пассажиры. Их — везут. За день пассажиры успевают выдрематься и выдрыхнуться. А по ночам приходит фаза активности, они ищут приключений.

Гости упорно не укладывались. Уже в полной темноте глубокой ночи я совершал штатный обход постов.

Конечно — паранойя. Но что, если Маноха решит спалить мою Пердуновку ко всем чертям? Вместе с блудливой вдовой и секретной грамоткой.

На завалинке за углом моих хором сидел спящий Алу.

— Алу, тебе спать негде?

— А, ой… Это ты? Не, есть. Чарджи велел сказать, когда хвост медведицы будет во-он на той берёзе.

Потребовалась некоторая пауза, прежде чем я понял, что торк вовсе не ожидает, что лесная медведица залезет на берёзу, чтобы задрать там хвост.

— Он за звёздами сам последить не может?

— Не. Он с бабёнкой одной занят. Тама вон, в порубе — оттуда звёзд не видать.

Как и положено владетельному аристократу, я построил в своём владении личную тюрьму. Из персонально опробованных архитектурных вариантов изоляторов временного заключения, выбрал, как образец для подражания, наиболее впечатливший: киевский, боярыни Степаниды свет Слудовны. В три этажа, с приличным наземным строением и обширным пыточным помещением на минус третьем этаже.

Ноготок… Задавал вопросы. И, по моим наброскам, создавал различные приспособления и станки. Для обеспечения эффективной деятельности в своём профессиональном поле. Так что, обустроились мы прилично.

Ну торк! Ну… инал! Всегда найдёт место для своего… «ябгу». Я тут весь в трудах, в заботах, вот — посты проверяю, а он в это время… Кстати, если с моего места смотреть, то медведица уже на берёзу хвост… положила. Опять же: при осмотре территории следует проверять и нежилые помещения.

Я подобрался к двери поруба, прислушался… Ничего. А может, они померли? Может, чего страшного случилось? Ну, там, упыри налетели, бесы набежали, шахтёры повылазили… Надо посмотреть.

Наверху было пусто. Пришлось спуститься на этаж. В кромешной темноте подземелья доносился знакомый, чуть задышливый, голос торка. Он пытался добиться определённости в своём, обычным для подобных ситуаций, вопросе:

— Так кого тебе сделать? Мальчика или девочку?

В ответ раздавалось дамское хихиканье, прерываемое традиционными охами и постанываниями.

Мне стало стыдно. Конечно, я тут как цурипопик наскипидаренный бегаю, но портить парню процесс… А как же мужская солидарность? Опять же, медведица ещё на берёзу не залезла… Не буду мешать: что мальчики, что девочки — всё на пользу «Святой Руси».

Я уже собрался скромно удалиться, но какой-то отблеск в лестничном проёме привлёк моё внимание. В кромешной темноте даже слабый свет виден. Надо глянуть. Вдоль стеночки, чтоб ступеньки не скрипели, осторожно спустился на минус третий этаж.

Хорошую я лестницу построил — опыт Рябиновского поруба был творчески доработан. Но три этажа… Запытанных или, там, душу отдавших придётся наверх таскать. Может, лифт какой спрогрессировать? Или, хотя бы пандус…

Дверь в застенок была приоткрыта. Оттуда пробивался отсвет масляной лампадки и доносились звуки. Примерно того же характера, что и двумя этажами выше. Факеншит! Не узилище, а дом свиданий!

«— Мадам, что у вас свободно? Блондинки, брюнетки?

— Все заняты. Могу предложить только енота».

В застенке енотов не было. Спиной ко мне стоял голый Ноготок и исполнял тазобедренным ту самую загадку из Мурзилки. Ноготок! Да он же последние 11 месяцев… Сначала Юлькина снадобье, потом он как-то… был не уверен в себе. Потом его Марана консультировала, чего-то из своего прописала. И вот, после длительного лечения, снова на арене…

Какой профессионал! Настоящий палач! Даже интим — только на дыбе!

Перед ним на подвесе висела какая-то голая дама. Несколько оплывших, на мой вкус, очертаний.

Впрочем, я уже говорил: русская народная мудрость: «женщина без живота, как улей без мёда» — несколько не совпадает с моей эстетикой. Испортили мне, знаете ли, вкус, всякие, мягко говоря, буржуинские влияния. Для меня здесь, на «Святой Руси» — постоянная личная проблема.

Ноготок вытянул по обширной белой женской заднице прутом, дама замычала и дёрнулась. Несколько отвисший живот и свободно болтающиеся груди увлекательно мотнулись туда-сюда.

— Говори, шалава греческая, с кем была!

Реплику Ноготок обозначил правильно. Но вот интонация… Не верю — огонька нет. Как-то очень… по-советски: «Вот вам ваши вопросы, вот нам наши ответы. И — обменяемся».

— Ну что, Ноготок, можно с почином поздравить? Экий у тебя… банан образовался.

Ноготок флегматично обернулся на мой голос. Подумал, не нарушая ритма.

— А что такое — «банан»?

И правда: бананы на Руси не растут. И сосисок здесь нет.

Моя беда: не знаю — что здесь туземцы с чем сравнивают. Соответственно — круг образов, ассоциаций… уровень взаимопонимания, степень доброжелательности… Отчего возникают затруднения. Люди же, хомосапиенсы же! Чистый функционал, голая информация — вызывают неприязнь и раздражение.

В средневековье для описания этой ситуации используются ассоциации богословского или оружейного толка.

«В неё вонзилось копьецо» — из какой-то менестрельской баллады, «загоним дьявола в ад» — Декамерон. «Обнажил свой меч он ненароком…» — или это я Высоцкого перевираю? Но бананов же здесь точно нет!

— Ну тогда — ятаган. Какой-то он у тебя изогнутый получился. Не мешает?

— Не. Но не ятаган, вишь — лезвие не заточено.

Блин! Специалисты по холодному оружию… Хорошо, что я на Ивашку не нарвался: он бы мне сразу лекцию прочитал. О разнице между колющем и рубящем.

— А что за баба?

— Не интересовался… Спрашивает: «ты палач?» — ну. «Страшно пытать можешь?» — ну. «Давай будто ты меня пытаешь. Понарошку, но страшно». Сказала чего спрашивать, как подвесить, кляп потребовала. Из пришлых какая-то.

«Секс — не повод для знакомства» — молодёжная мудрость 21 века имеет давние исторические корни.

Ноготок снова подобрал прут и вытянул даму снизу по животу и грудям. Удивительно белое тело, особенно увлекательное в своём колебательном движении в темноте подземелья, едва рассеиваемой слабеньким светом пенькового фитиля, плавающего в масляной плошке, дёрнулось вперёд-назад.

Ну что? Мужик при деле, дело — давно желаемое и ожидаемое, остаётся только порадоваться. Мешать не буду.