Марк Лоуренс - Убить одним словом [litres]

– Думаю, да. Джону это несильно понравилось. Как и Элтону. Но они это сделают.

– Хорошо. Нацеливайтесь на воскресенье. Ночь воскресенья или очень раннее утро. – Он открыл лежавший у его ног большой пакет из супермаркета и достал оттуда один из своих ободков. – Микрочип вставляется сюда. Я использую только системную шину и некоторые функции ядра. А еще я написал небольшое руководство по использованию. Нарушь, пожалуйста, то, что станет всеобщей привычкой, и прочитай его. – Он выловил из пакета скрепленную степлером брошюрку, положил ее обратно и сделал еще одну затяжку. – Не хочу сказать, что это ужасно, я просто ожидал от табака гораздо большего, чем он способен дать… Пусть это будет для тебя уроком.

– Да вот только я никаких уроков не запомню, – сказал я. – Потому что, как ты говоришь, вскоре я сотру себе все воспоминания о прошлой неделе. Если уж на то пошло, если я сотру себе память, то как же ты вспомнил, где меня искать сегодня или во сколько я был у Джона позавчера?

Димус засмеялся.

– Я не помню сами события, но я же помню, естественно, место и день недели, когда у меня был назначен последний сеанс химиотерапии. И ребята потом годами будут вспоминать урок танцев дома у Джона в тот день, когда Димус предсказал крушение «Челленджера».

Я хмыкнул в знак признания того, что он прав.

– Даже если так, я забуду урок насчет курения. Ты точно забыл.

– Ну да. Как видишь, – кивнул Димус. Он ткнул в пакет ногой. – Инструкции по удалению памяти тоже в руководстве. Это довольно простой процесс, основанный на применении мощных магнитных полей. Никакой чуши в стиле «ЛвЧ».

– Эл вэ че?

– Ну как же, «Люди в черном»! Уилл Смит! Что ты думал, что ты видел, ты не видел [20] Димус напевает строчку What you think you saw, you did not see из песни Men in black, написанной Уиллом Смитом в качестве саундтрека для одноименного фильма, в котором Смит также сыграл одну из главных ролей. … – Он осекся. – Извини… Ошибся десятилетием. Ну, в общем, магнитные поля. Стирание времени. Тебе, кстати, придется это изобрести в ближайшую четверть века.

– Мне? Я не занимаюсь мозгами! Я математик…

– Ты занимаешься мозгами. Поверь мне. Я набросал азы на задней стороне обложки, чтобы тебе было проще начать. Да и кое-что про путешествия во времени.

– Это звучит как жульничество… Как попытка обмануть вселенную!

Димус пожал плечами:

– Да ну! Как вселенная вообще возникла? Как ты думаешь? Она вытянула сама себя из пустоты за собственные шнурки. Ничего необычного. Думай об этом, как о небольшой расплате. – Он выпрямил ногу и поморщился. – Подозреваю, что самоопыление, которым мы тут занимаемся, ускорит развитие науки в нескольких смежных областях. Вполне возможно, что тот 2011 год, из которого я вернулся, несколько более технологически развит, чем мог бы, если бы я не возвращался.

– То есть мы буквально меняем ход истории?

Димус пожал плечами.

– Из-за девушки?

– А что, есть причина получше? – Он погасил свою сигарету, и его лицо медленно расплылось в улыбке. Я обнаружил, что копирую ее.

Немного помолчав, он продолжил:

– Как бы то ни было, мы скорее изменяем твое будущее, чем мою историю. Моя история фиксирована и неизменна. – Димус вновь ткнул пакет ногой. – Эти устройства для памяти вызывают почти столько же вопросов, как и путешествия во времени, знаешь ли. – Он отдал пакет мне. Тот был гораздо тяжелее, чем я ожидал, так что я его чуть не уронил. – Я не помню последний сеанс химиотерапии. Через месяц ты тоже не будешь его помнить. Так имеет ли значение тот Ник, который с муками прошел через этот сеанс? Давай возьмем логическую крайность. Если бы я предложил тебе миллион фунтов в обмен на то, что ты переживешь ночь ужасающих, но не калечащих пыток, зная, что завтра у тебя исчезнут все воспоминания об этом… тогда завтрашний Ник будет всецело за это. Он будет богаче на миллион фунтов и совершенно счастлив. А Ник, который подвергся ужасным пыткам… Куда он пропал? Воспоминания – это лишь электрохимические паттерны, которые были удалены. Боль – это лишь нервные импульсы, которые прекратились. А Ник, который орал и умолял прекратить? Имеет ли это значение? Имеет ли его агония значение? И если ты скажешь «да», то повтори вопрос, но вместо целой ночи сократи пытки до часа, потом до минуты, потом до секунды, потом до доли секунды. Изменится ли твое мнение?

– Не знаю. – Я схватил пакет. Уже по его значительному весу казалось, что там что-то важное. Как будто уже сам его вес мне о чем-то говорил.

– Вот и я не знаю, парень. – Димус встал, чтобы уйти.

– Постой. – У меня все еще было слишком много вопросов, и я не знал, с какого начать, поэтому я начал с того, что меня пугало больше всего, и это был не рак. – Этот психопат Раст. Если ты так хочешь защитить Миа, то не следует ли тебе сделать что-то с ним? Я почему-то не думаю, что он от нее отцепится.

Димус поморщился, словно только упоминание этого имени причинило ему боль.

– Как только ты раздобудешь микрочип, проблема с Растом решится сама собой.

Я моргнул.

– Ты и его память сотрешь?

Полуулыбка.

– Просто поверь. – Он положил мне руку на плечо. – Береги себя. И помни, что мы очень ограничены во времени, чтобы провернуть план с чипом.

– Правда? – Я покачал головой. – Нам нужно время, чтобы спланировать рейд. Разведать места. Понаблюдать за охраной. Все такое. Мы же не эксперты в этом. Нет необходимости торопиться.

Димус глубоко вздохнул от моей тупости.

– Я помню, что, когда я был тобой, черная «BMW» затормозила передо мной и Миа сразу после того, как ее мама порезала Раста на пороге квартиры в «Миллер-блокс». Следующее, что я помню, – что я сижу на скамейке в парке почти две недели спустя.

– А, – до меня дошло, – нам нужен чип как можно скорее, чтобы я смог забыть все – от «BMW» и до парка. – Мне очень не хотелось забывать танцы с Миа, равно как и предстоящую вечеринку. – Нельзя ли просто удалить эти же дни, но через несколько лет?

Он покачал головой.

– Это нужно сделать вскоре после того, как воспоминания сформировались, или же ты рискуешь забыть важные вещи, вроде того, как есть или как ходить. У тебя максимум четыре дня. Извини уж за это. У меня не было возможности выбрать, когда именно появиться в этом времени.

Он заковылял прочь.

– Погоди! Когда я тебя увижу в следующий раз?

– Через двадцать пять лет, конечно. Просто посмотришь в зеркало, и вот он я. – Он помахал через плечо.

– Ты сваливаешь? Серьезно?

– Я не знаю, Ник. – Он повернулся и повысил голос, чтобы его было слышно из-за увеличившегося расстояния между нами. – Я не помню.

– Тебе следует пойти с нами, помочь нам войти и найти микрочип!

– Я не думаю, что все произойдет именно так. – Он улыбнулся, хотя вид у него был печальный. – И у меня есть другие дела.