В Бирюк - Чума [СИ]

— Ну, ладно. Крикни вассалам. Мы, пожалуй, атакнём.

Без тщательной предварительной подготовки всех участников, без навыка синхронного движения, взаимодействия «родов войск» такие приёмы не исполнить. «Подготовкой» мы и занимались.

Сказанное относится к пешему бою. И на Руси вообще, и у меня в частности, пехота имеет большее значение, чем в Европах. У конницы… масса особенностей. Прежде всего потому, что всадник в бою сам может сделать только одно — упасть с коня. Все остальные эволюции — на усмотрение лошади. Ею можно управлять. Но не всегда. И не во всём.

Конь не привёз тебя на дистанцию удара и вся твоя выучка «броска гюрзы» пропала.

Салман, взбешённый вводимыми мною в подготовку воинов инновациями, как-то пытался «сгрызть седло» после беседы со мной.

— Сахиби! Моим этого не надо!

— Хорошо.

— Но эти… бараны безмозглые! Тоже хотят!

— Хорошо. Пусть учатся.

— Нэт! Они — кулак! Одын! Вмэсте!

— Да. В начале. А потом? После пробития строя врага? Вспомни «Земляничный ручей». Твои рассыпались. А навыка видеть друг друга, работать цепью, группой, поддержать соседа, не только впереди, но и вбок и назад…

— Вай-й-я-я…!

Всё-таки, эмоциональная выразительность русского языка ему ещё не вполне… Можно ж сказать разнообразнее, непечатнее, эпичнее…

— Салман, ты прекрасный воин. Ты в одиночку можешь пройти сквозь любую толпу здешних лесовиков. Все встреченные тобою на длину меча — умрут. Но остальные разбегутся. Надо не только пробить строй «кулаком», но и «выпустить пальцы». И снова сжать. Так, чтобы ничего, кроме кровавого жмыха — из ворога не осталось. Цель боя — не оттеснить, опрокинуть, распугать, разогнать, рассеять… Цель — убить. Учи людей, Салман.

Очень уместным оказалось прежний выбор палаша в качестве основного клинка: развитая гарда обеспечивает достаточную защиту кисти. Защищенность обеих рук позволила отказаться от такого неприятного, сложного, ненадёжного элемента защиты, как боевая рукавица, латная перчатка.

Уменьшили толщину и диаметр колечек в панцире. Добавили аналог «аппарата Илизарова» в сапоги. Не для удлинения конечностей, а для их спасения. Любят, знаете ли, бить пехотинца по левой ноге. А всадника — по обеим.

Изменения происходили без увеличения веса доспеха. Наоборот, при некотором его облегчении. Повышение качества материала, применение мартеновских сталей, годных, в отличие от булата, в доспех, конструктивные решения по локальной жёсткости, позволяли улучшить снаряжение без утяжеления. А пытливые мозги молодых бойцов, не скованные вековыми традициями, находили новые эффективные приёмы применения. Не дожидаясь обычного стимулятора армейского интеллекта в форме очередного позорного разгрома.

— Ну, что скажешь, Артемий? Побьют наши киевских?

— Эти-то? Ленивые, бестолковые, головы поленом берёзовым — только шелом носить. Лезут во всюда не подумавши… чуть азов ухватил и сразу: я — воин, я — витязь… о-хо-хо… Я, знаешь ли, Иване, завсегда прикидываю: как тот новик с Яковом твоим, с «Чёрным гриднем», биться будет.

— Ну ты сравнил. Якову на всю Русь… ну, может с десяток вровень. Да и не будут такие бойцы, как он, друг с другом биться. Съедутся, поклонятся да и поскачут в разные стороны. Дурней крошить.

— Эт да. К примеру, лесовиков против Якова в поле хоть сотню выставь, хоть тысячу. Как горячий нож сквозь масло. Сколь мечом достанет — столь мертвяков и ляжет. А вот с нынешними моими… Ежели враз… Двоих-то он точно зарежет. А третий… ежели не трус, не дурак… с умением… с везением… может и… пошкрябает.

Подумал, глядя куда-то в стену. Потом, поглядывая на меня искоса, осторожно высказал гложущее:

— Ты, эта… запомни. Наш средний ихнего среднего, хоть — киевского, хоть — волынского, побьёт. Ежели по уму. Так это… один на один… не сдуру, не со сослепу, не… Мда… А вот «по уму» — это от тебя, Воевода. Ты уж расстарайся. Не проспи, не сглупи. Побереги. Ребятишек.

Э-эх, Артемий, разве я этого не знаю?

Бисмарк прав:

«Всякий, кто хоть раз заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну».

Мне хотелось избежать «славных битв» с опытным противником вроде русских княжеских дружин или «белых булгар». Обычно это удавалось. Путём активного использования дипломатии или спец. операций. Но осада Киева через полтора года началась именно с кавалерийской рубки с волынскими гриднями. Что ж, клинки из углеродистой стали показали себя вполне достойно. Были бы индийские или арабские легендарные булаты с фосфором — потерял бы ребят: зимний марш, хладоломкость.

Артемий оказался прав: всеволжский гридень русского — заваливал. Сказывалось превосходство в вооружении и выучке. Особенно — в разнообразии и скорости исполнения приёмов. Так — в «нормальных условиях». А ещё бывают атаки из засады, неверные построения боевых порядков, бой против численно превосходящего противника… холод, голод, дизентерия… ошибки начальников, измена союзников, ногу подвернул, спину потянул…

Я изначально отказался от массовых армий. Сперва просто не мог, потом… Здешний опыт разгрома на Альте, неизвестная аборигенам, но всплывающая в моей памяти бойня на Сити, лишали иллюзий в части «мощи народной» на поле боя. Ориентируясь же на армию профессиональную, малочисленную, я мог отбирать наиболее пригодных, обучая их нетривиальным умениям, вроде «необходимого искусства со стороны рубящего».

«Удар с выподвывертом» стал «визитной карточкой» моих бойцов. Вошёл в букет страшилок о «Звере Лютом». Лишал противников воли к победе ещё до боя. Иные себе на пупок амулеты навязывали, в надежде защититься от «проворота в тазу». Некоторые государи пытались воспроизвести подобное. Но сочетание оружия, доспеха, индивидуальной выучки и групповой тактики в полной мере не удавалось никому. А мы продолжали совершенствовать своё войско, следуя принципу: «воюют не числом, а умением». Сохраняя малую численность, улучшали тактико-технические показатели, втягивая соседей в «гонку вооружений». Которую они, с учётом моего восьмивекового опыта человечества, проигрывали.

Общее число профессиональных бойцов на «Святой Руси» — 12–15 тысяч. Собрать в одну армию более половины невозможно. Это покажут битвы на Липице и на Калке. Если мой гридень в сече стоит двух княжеских, то имея три-четыре тысячи бойцов «первой линии» я смогу оборониться от любой коалиции русских князей.

К этому нужно, конечно, иметь и «вторую линию» соответствующей численности. В формах крепостных, конвойных, охранных, полицейских, пограничных… подразделений.

Стало понятно, что количество вооружённых «дармоедов» на Руси можно сократить. Устранение внутренних границ, исключение вооружённых внутренних конфликтов. «Смерть удельщине». Но, также, и за счёт повышения качества бойцов, способных обеспечить внешнюю безопасность.