Питер Гамильтон - По ту сторону снов

– Вон там – это верблюды?

– У вас отличное зрение, – уважительно сказал Джимар.

Большую часть путешествия он флиртовал с ней, надеясь на развитие отношений, и влюбился по уши.

– Спасибо.

– И да, скорее всего, это верблюды. Ранчеро наплевать, кого они загоняют в свои коррали, лишь бы получить за них на рынке блестящую монету.

– Там много голов скота, – сказал Найджел, внимательно рассматривая загоны.

Джимар вздрогнул не так сильно, как вздрагивал в начале поездки, когда Найджел обращался к нему.

– Да, сеньор. Саванна – дом для многих животных, они здесь бегают свободно. Хищников немного, только манта-ястребы, роксволки и динго, и ранчеро охотятся на них, чтобы защитить стада. – Он украдкой оглянулся, затем понизил голос: – Я слышал, будто жители Шансвилла любят мясо динго.

Кайсандра устремила взгляд поверх загонов. Позади них местность плавно поднималась к предгорьям хребта Буге – обширные открытые просторы саванны, где сине-зеленые местные ган-травы колыхались, словно ленивое море. Местами гордо возвышались одинокие черные деревья випур – колючие пятна в бесконечных переливах ган-трав.

– Пустыня Костей – там? – спросила девушка.

– Да, за горами, – сказал Джимар. – Лучше бы вам не ходить туда, сеньорита. Это плохое место.

– Почему ты так говоришь?

– Всем известно. Даже паданцы не смеют забредать туда. Люди рассказывают, будто в центре пустыни сложено горой десять тысяч тел, чудовище стережет их кости как свой клад, а души умерших бродят по пустыне, роняя в песок слезы из серого света.

– Потрясающе, – заметил Найджел. – А что за чудовище?

– Никто не знает, сеньор. Если вы его встретите, вам не жить. А те, кто избежал его хватки, на всю жизнь остаются потрясены увиденным; многие потом сходят с ума.

– Десять тысяч тел? Это много людей. Откуда они все пришли?

– Найджел, – с упреком сказала Кайсандра, нахмурившись. Было нечестно с его стороны высмеивать суеверия бедного парня.

Джимар пожал плечами.

– Вы мне не верите, но все эти люди погибли в Пустыне Костей, сеньор. Я не пойду туда даже ради прекрасных глаз сеньориты.

– Я никогда не стала бы просить тебя об этом, – мягко сказала юноше Кайсандра.

«Готора» пришвартовалась к единственному причалу Кройстауна. Жители деревни были разочарованы тем, что лодка не отправится немедленно в обратный путь, увозя их скот на большие рынки, но Найджел заплатил капитану Мигрею, попросив его остаться в Кройстауне до их возвращения.

– Я буду ждать вас месяц, – сказал капитан. – Ваши монеты хороши, сеньор, но «Готора» – это моя жизнь и средство к существованию. Я не могу привязать ее к земле; лодка должна путешествовать по реке.

– Понимаю, – сказал Найджел. – Мы вернемся раньше, чем через месяц.

«Я буду ждать вас, – телепнул Джимар Кайсандре, – и надеяться, что вы вернетесь».

«Не беспокойся о нас, – телепнула она в ответ, – пожалуйста». Найджел радостно насвистывал, сводя свою лошадь вниз по сходням.

– Романтическая история в путешествии на корабле. Лучше не бывает.

– Ой, заткнись уже, – рявкнула на него Кайсандра.

Ехать через саванну оказалось тяжело. В первый вечер Кайсандра чуть не плакала, так она натерла ноги седлом. Кажется, даже блокировка нервов, которую установили ее вспомогательные процедуры, чтобы облегчить боль, не слишком помогла. Путешественники разбили лагерь – две палатки. «Небесная властительница» сделала их похожими на обычное полотно, но на самом деле они были из легкого термостойкого полотнища.

– Палатки будут поддерживать нужную температуру в пустыне, – объяснил Найджел. – Ночи могут оказаться исключительно холодными. Путешественники попадались на этом.

Кайсандра вяло предложила свою помощь в установке палаток. Она не хотела садиться и неодобрительно смотрела на Фергюса, который показывал ей, как использовать клапан на ее самонадувающемся матрасе.

– Он будет достаточно мягким, – пообещал Фергюс.

– Ничто не будет достаточно мягким, – убежденно отозвалась Кайсандра.

Но поскольку матрас был сделан из удивительной ткани Содружества, он действительно оказался вполне мягким, чтобы лежать на нем, не морщась и не ругаясь. Вошла Мадлен с большим тюбиком крема из аптечки и велела девушке перевернуться на живот.

– Мне тоже понадобится крем, детка, – призналась она Кайсандре, нанося ей мазь на растертую до красноты кожу. – Это была долгая поездка, а я много лет не сидела на лошади.

Кайсандра облегченно вздохнула, когда легкое обезболивающее подействовало.

– А теперь надо распылить сверху синтекожу, – объявил Найджел, – чтобы ты могла завтра сесть на лошадь.

Кайсандра шокированно ойкнула и поспешно натянула полотенце на голые ягодицы. Она бросила на мужчину сердитый взгляд снизу вверх:

– Разве в Содружестве нет представления о приличиях?

– Хм-м… – Найджел почесал затылок, притворяясь озадаченным. – Они сильно зависят от того, на какой планете ты находишься.

– Убирайся!

Он посмеивался, покидая палатку. Кайсандра долго смотрела на клапан выхода. Ее юз-дубль сообщил, что Найджел отправил ей файл, и она неохотно приняла его. Это был перечень свойств синтекожи.

– Всегда должен оказаться прав, – хмыкнула она. – Мадлен, принеси распылитель синтекожи, пожалуйста.

– Конечно, детка.

Рассел развел небольшой костер и приготовил им ужин. Когда солнце наконец зашло, Кайсандра вдруг очень остро почувствовала, что в высоких ган-травах рыскают звери – на периферии ее экстравзгляда, где она не могла их толком различить. Вой одиноких роксволков раздался дальше в саванне, им ответили громкие завывания стаи динго.

– Они не приблизятся к костру, – сказал Найджел, ощутив ее беспокойство.

– Настоящие звери меня не волнуют, – сказала Кайсандра. – Это могут быть паданцы. Яйца неразборчивы, они поглощают того, кто прилип.

– Интересно, – сказал Найджел. – Но базовые параметры выбора у них должны быть. Я хочу сказать, роксволка еще можно поглотить, но им нет никакого смысла становиться бусалорами или мухами.

– Это называется правилом сорока килограммов, – сказала Кайсандра. – Я читала в руководстве, выпущенном Исследовательским институтом паданцев. Если животное весит меньше сорока килограммов, в первый месяц яйцо его не подманивает. Но со временем яйцо становится не таким переборчивым и начинает подманивать существ меньшего размера.

– Значит, они умны даже на стадии яйца, – подумал вслух Найджел.

– Не умны, – сказал Рассел. – Хитры, как любая злобная тварь.

Кайсандра улыбнулась убежденности, с которой говорил мужчина. Даже этот новый Рассел любил, чтобы мир был прост.