Питер Гамильтон - По ту сторону снов

– Паданец! – вопил испуганный Ингмар.

Только теперь Слваста наконец понял: это был манок, исходящий от яиц зов, который околдовал его, исковеркал его мысли, а похотливые обещания Кванды заманили его еще дальше. Он воспользовался текином, свернул невидимую силу в клинок и нанес удар прямо в глаз мод-обезьяны, уже почти добравшейся до него. Хлынула кровь, и существо упало замертво.

Слваста нащупал предохранитель на карабине и оттянул затвор, подготавливая выстрел. Это длилось целую вечность. Кванда стремительно бросилась к нему. Он попытался запустить текин ей под кожу, в грудную клетку, где находилось ее сердце, отчаянно желая стиснуть его, разорвать артерии – даже у паданцев они были. Но ее текин-панцирь оказался твердым, как железо.

Слваста выстрелил из карабина. Он даже толком не прицелился в нее, стрелял в панике куда попало. Его развернуло отдачей, но он продолжал стрелять. Пара пуль, должно быть, все-таки попали в Кванду, которая рвалась к нему. Они не прошли сквозь ее панцирь. В магазине кончились патроны. Слваста повернулся и отчаянно кинулся прочь. Кванда выбросила вперед кулак, и он не успел увернуться. Панцирь большей частью спас его от удара, но оставшейся силы хватило, чтобы сбить его с ног. Одна из мод-обезьян возвышалась над ним, ее толстая мускулистая рука поднялась, как занесенный молот…

– Дерьмо!

Струя пламени врезалась в голову мода и, словно жидкость, расплескалась по его торсу. Существо завизжало, излучая боль с такой интенсивностью, что Слваста застонал. Слезы текли у него из глаз, когда он пытался усилить свой панцирь, стремясь не чувствовать агонию мод-обезьяны.

Мод-гном стоял твердо, поливая обезьяну из огнемета, пока та билась в конвульсиях. Позади него Ингмар, прижав руки к вискам, с плотно закрытыми глазами, телепатически управлял мод-гномом. Он так сильно сосредоточился, что не заметил, как на него бросилась одна из мод-лошадей.

– Нет! – закричал Слваста телепатически и вслух. – Ингмар, береги…

Здоровенное животное бежало быстро, низко опустив голову, как таран. Мод-лошадь врезалась Ингмару в поясницу, так что тот взлетел в воздух. Слваста почувствовал его боль и шок от сокрушительного удара. Чувства погасли, когда Ингмар потерял сознание. Слваста инстинктивно сделал перекат, когда сапог Кванды нацелился ему в голову. Она промахнулась, и он снова перекатился. Слваста мельком увидел Яменка, лежащего почти без сознания, его избивала мод-обезьяна – огромный кулак снова и снова молотил по разбитому лицу. Кровь капрала текла повсюду: по его щекам, подбородку, носу, рту, шее – и впитывалась в землю.

Слвасте с трудом удалось встать на ноги, его качало. Он послал команду в мозг мод-гнома, приказав нацелить огнемет на Кванду. Но мод сперва стоял без движения, а затем начал медленно поворачивать сопло огнемета, пока не направил его на Слвасту. Кванда стремительно двигалась к нему, ее лицо ничего не выражало. Слваста бросился на нее, ему больше ничего не оставалось. Он размахнулся кулаком, собираясь вслед за тем нанести сильный удар ногой.

Кванда перехватила его руку. Она была неимоверно быстрой. Ему говорили, паданцы быстры, но он не ждал, что настолько. И сильны… Его руку словно зажали в железных тисках. Кванда крутанула его. Слвасту куда-то понесло со страшной силой. Каблук Кванды врезался сзади ему под колено.

Наверное, сломалась кость. И уж конечно, что-то там порвалось. Боль была чудовищной. Он упал на землю, рыдая.

– Так вот кого они посылают? – насмешливо спросила Кванда. – Лучших воинов планеты?

– Пошла в жопу! – ухитрился прохрипеть он.

Ему в глаза бил солнечный свет. Он исчез, когда Кванда обошла его. Слваста испуганно моргнул. «Она собирается меня съесть?»

– Нет. Не собираюсь.

Схватив его за рубашку, она поставила его на колени и, буравя взглядом, произнесла:

– Я не голодна. Пока что.

Он попытался нанести удар своим текином ей в глаз точно так же, как сделал с мод-обезьяной. Но удар отскочил от панциря Кванды, а она даже не вздрогнула. Она все еще смотрела ему в глаза. Носком сапога она пнула его в неповрежденное колено, раздвигая ему ноги.

– Вы, твари, почти не способны мыслить, – прорычала она. – Одни только инстинкты. Вы животные. Мне почти жаль того, кто тебя поглотит.

Ему пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова. У паданцев хриплые, грубые голоса, так и было написано на пятой странице руководства Института.

– Мы выжжем вас из нашего мира, – вызывающе бросил он. – Клянусь. И неважно, чего это будет стоить.

Кванда замахнулась свободной рукой и ударила. Слваста увидел, как ее глаза расширились в предвкушении, и тут ее кулак врезал ему по яйцам. Он думал, от боли его череп треснет на кусочки, такой сильной она была. В мире не осталось ничего, кроме боли. Он понимал, что его выворачивает рвотой. Он рухнул на землю. Она стояла над ним, великолепная и ужасная.

Затем мод-обезьяна потащила Слвасту через двор к сараю, куда он так стремился совсем недавно. Его лицо билось о землю, камень распорол ему щеку. Эта боль не играла никакой роли по сравнению с остальным. Другая мод-обезьяна волокла вслед за ним Ингмара. Слвасте было все равно. Слишком сильная боль затуманила сознание. Его глаза закрылись. Тьма объяла его, только он и боль, вместе, а больше ничего. Он падал.

Сознание вернулось, а вместе с ним и боль. А еще сокрушительное страдание. Он ненавидел себя за то, что жив.

«Ничего, это ненадолго», – подумал он.

Слваста не хотел открывать глаза. Не хотел видеть окружающее даже экстравзглядом. Он слишком боялся того, что увидит.

«Ты очнулся?» – мягко телепнул ему Ингмар.

Слваста все же открыл глаза, смаргивая прочь липкую, разбавленную слезами кровь. Они были в сарае, куда их вела Кванда, и свет проникал через высокие окна. Оборудованные здесь стойла для животных пустовали, а пол прохода, где Слваста лежал голым, представлял собой плотно утоптанную землю, покрытую грязной соломой.

Прямо перед ним стояли два яйца паданцев. Слваста заскулил от ужаса. Все рассказы и описания оказались правдой. Яйца были сферическими, почти три метра в диаметре, покрытые темной морщинистой кожей. Обнаженный Яменк распластался на одном из них, как раздавленное насекомое на стене.

Слезы сами собой потекли по разодранным щекам Слвасты при виде его. Лицо и грудь капрала уже погрузились в яйцо. Ингмара, тоже раздетого, бросили на второе яйцо боком. Его нога и рука были уже внутри, грудная клетка только начала погружаться; он вытягивал шею, чтобы держать голову подальше от поверхности.

– Нет! – простонал Слваста и попытался подняться на ноги, несмотря на изувеченное колено. У него не получилось. Его обнаженная кожа внезапно покрылась ледяным потом. Он повернул голову. Третье яйцо паданцев возвышалось над ним. Его правая рука погрузилась внутрь почти до локтя. Он позволил своей голове упасть обратно наземь, издал жалкий предсмертный вой и обмочился.