Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

Мячик, кстати, тоже принадлежавший моему соседу, долгое время лежал на полке поверх книг, дожидаясь своего часа. И вот этот час настал, грустный и унылый.

После расставания с Марго Вейзер заметно скис, превратился в серую тень. Он и до того был не особо заметен, обращая на себя внимание лишь в присутствии гиперактивной подруги. Теперь же и вовсе не выходил из комнаты, запираясь изнутри на замок. Делал он это в попытках избавиться от общения с бывшей любимой, которая пару раз порывалась расставить все точки над «и». Николас молча выгонял девушку в коридор, а потом щелкал задвижкой, блокируя дверь. Не понимаю, чего он больше боялся: простить ее или окончательно разругаться. Все попытки разговорить соседа ни к чему не приводили и тогда я нашел медитативное занятие, позволяющее отвлечься от неприятных мыслей. Пусть и не столь изобретательное, подумаешь - мячик кидают друг другу, зато действенное. Николас впервые после известного конфликта связал больше двух слов в одном предложении.

- Нет нужды огораживать портальные площадки за чертой города.

- Как это нет, - возразил я, - когда транспорт переносится из параллельного мира, он расщепляет на атомы все в радиусе нескольких метров. А если там ребенок будет бегать?

Бросок с моей стороны вышел излишне сильным, так что Николас был вынужден вытянуть руку, чтобы поймать мяч.

- Воронов, ты сам подумай, чего говоришь. Какой ребенок будет находится на пустыре за городом, да еще без родителей.

- Ну хорошо, тогда просто человек. Выпил, забрел случайно на площадку, а тут бац и разметало кишки на субатомные частицы.

Очередной бросок и я ловлю мячик, ощущая приятную упругость в ладони. Из чего же он сделан, явно не из резины. Какой-нибудь иномирный полимер с супердобавками, иначе чем объяснить повышенную прыгучесть от любой поверхности. Взять хотя бы этот выцветший коврик в центре комнаты. Я запустил мячик точнехонько в его центр и тот упруго отскочив, оказался в руке Николаса.

- Я о смертельных случаях не слышал, - после небольшого раздумья сообщил тот. – Вероятность существует, но она ровно такая же, как и вашем мире, когда переходишь железнодорожные пути.

- Сравнил кота с ежом. Там я издалека вижу идет поезд или нет.

Вейзер замер и этого мгновения было достаточно, чтобы получить мячиком в лицо. Он недовольно потер щеку и спросил:

- Слушай, Воронов, а ты хоть раз видел портал со стороны, не находясь внутри транспорта?

Я честно признался, что нет.

- С ума сойти, за полтора года так ни разу и не увидеть портала, - поразился Вейзер.

- Мне здесь и без этих ваших порталов весело живется, - с обидой в голосе заявил я. Тоже мне нашли чудо света. Тут одна мелкая зараза в белом сарафане мозги выносит куда больше, чем любые перемещения меж мирами.

- Если бы увидел, то не задавал глупых вопросов. Секунд за пятнадцать до появления портала пространство начинает искажаться, так что любой здравомыслящий человек успеет отойти в сторону.

- Хорошо, допустим, - продолжил я развивать тему. – Мы рассматривали стационарную точку, но существую варианты перемещения транспорта на скорости. При таких…

В дверь осторожно постучали, оборвав меня на полуслове. Вопроса, кому идти открывать, не возникло. После того, как Вейзер стал затворником, я примерил на себя роль камердинера. Даже горячий ужин соседу приносил в комнату, что правилами категорически воспрещалось. Старшая по группе разрешила сделать исключение, но в первый и последний раз. Именно она и оказалась тем нежданным гостем, стоило мне открыть дверь.

Ни сказав не слова, Джанет молча показала глазами в сторону Вейзера.

- Нормально, - тихо произнес я.

- Тогда держи, ты кое-что оставил в Альдане, - девушка протянула мне картину. А я и забыл про нее со всей этой чехардой последних часов.

- Через порог не передают.

Разумеется, Ли не поняла меня. Я вздохнул и вышел в коридор, закрывая за собой дверь. Проще самому сделать шаг на встречу, чем объяснять суеверия родного мира. Драгоценная картина, ценой в несколько миллионов, легко перекочевала из одних рук в другие.

- Спасибо, - искренне поблагодарил я, ощущая знакомую тяжесть искусства. – Как там Ловинс?

- Отсыпается, - Джанет не стала вдаваться в подробности. – Послушай, Воронов, а почему Катерина считает тебя своим спасителем? Чего такого ты успел ей наговорить?

- Я наговорил? Может стоит спросить об этом Альсон.

Легкая тень недовольства промелькнула на лице Джанет. Она быстро обернулась через плечо, и убедившись, что нас никто не подслушивает, проговорила:

- Они только помирились с Катей и задавать неудобные вопросы было бы несвоевременно.

- Подожди, - я тряхнул головой, приводя мысли в порядок. – Ты же собиралась поселить Ловинс в свою комнату, а Маргарет отправить к Альсон. Что изменилось?

- Я же говорю, у них все наладилось.

- Послушай меня, Джанет, - перебил я девушку. – Ты оставила крольчиху наедине с удавом, который сожрет ее и не подавится. Наименьшее, что ты можешь сделать в сложившейся ситуации - переселить Ловинс в другую комнату, а лучше в другую казарму.

- Ты сгущаешь краски.

- Если тебе дорога твоя подруга, просто поверь мне.

Старшая по группе хмыкнула. Трудно найти человека, который доверял бы мне меньше, чем Джанет. Прозвучавший следом вопрос лишь подтвердил ранее сделанные выводы:

- В чем твой интерес, Воронов?

Рассказать ей правду? Человеку, который норовит влезть в душу своим гипнотическим взглядом. Который искренне и от души презирает меня и не стесняется об этом открыто говорить? Сделать это ради… В жопу Ловинс и в жопу ее волосатого ухажера Даниэля. Пусть ищут романтических героев в других казармах, с меня хватит этой пустоголовой дуры с греческим профилем. Внутри снежным комом нарастала гневная тирада, с нецензурной бранью и заковыристыми оборотами. Сдержав воздух, едва выдавил:

- Я все сказал, а ты услышала.

Выдохнул только, когда вернулся в свою комнату. Вейзер успел поднять с пола мячик и теперь подкидывал его в воздух, тренируя левое запястье.

- А скажи-ка мне, уважаемый сосед, как ты относишься к живописи?

Зима в этом году удалась на славу. Морозная владычица вступила в свои права сразу, не размениваясь на мелкий снежок и осеннюю слякоть. Обильно завалила снегом казармы, так что отдел обслуживания едва успевал чистить подходы, обеспечивая нам доступ в учебные корпуса.

- Учеба - единственное, на чем вы должны сосредоточиться, - в сотый раз гундосил с трибуны Альберт Носовский, вызывая у присутствующих зевоту и непомерную скуку.

Скажите на милость, как тут не сосредоточиться, когда у нас даже игральные карты отняли. Подружка Вейзера перестала заявляться в комнату, тайно демонстрируя свои прелести, Альсон превратилась в привычную мышку, даже Авосян прекратил вечерние возлияния, окончательно перейдя на терпкий чай. Мир словно впал в спячку, заморозив веселье и конфликты до будущей весны.