Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

Энджи густо покраснел, провел вечно потными ладошками по брюкам и заикаясь, начал бормотать что-то о традициях 128 параллели и моих навязчивых предложениях выпить. Выходило, что и отказаться он не мог, иначе быть ему непременно затравленным и битым четырьмя хулиганами, верховодил которыми главный злодей Воронов. Потом Соми резко переключился на прыжки с крыши, на холодные сугробы и моей подлой хитрости, позволившей поймать ребят на слабо.

Да, идея прыгать в снег первой пришла в мою пьяную голову, тут не поспоришь. Только вот убеждать парней особо не пришлось. Авосян разве что стол не снес, ломанувшись к лестнице, ведущей наверх, а МакСтоун так и вовсе предложил прыгать исключительно сальто. Благо, от этой идеи отказались, запив ее очередной стопочкой «Северного сияния». Или оно уже закончилось к тому времени?

- МакСтоун, откуда у тебя взялся игровой пистолет? – бушевала тем временем Джанет. Соми в своем повествовании успел дойти до момента атаки форпоста ордами диких, где и всплыл маленький такой нюанс. – Вся экипировка должна была быть сдана после окончания паучка.

- Это мой личный, - насупился Том.

- Что значит личный? С каких это пор разрешено проносить на учебную территорию стреляющие игрушки? Может ты мне поведаешь или твой дружок Воронов? Так все, больше покрывать вас я не собираюсь, каждый проступок подробно опишу в докладной. У парня все тело в синяках, хорошо глаз не выбили.

Хорошо, что этот толстый Чингачгук скальп с МакСтоуна не снял. С него сталось бы, уж больно он топорики метал ловко.

Соми что-то подобное чувствовал за собой, потому постоянно терял нить повествования, путался и запинался. Он даже не пытался оторвать взгляд от пола и правильно делал. Иначе пришлось бы посмотреть в наши с Томом глаза, да и в глаза остальных присутствующих тоже. Не наблюдалось там должного сочувствия. Равнодушие - да, презрение было и даже веселье имелось, но не сопереживание. Утешала толстяка одна лишь Ловинс, заботливо поглаживающая пухлую ладонь.

- Соми, не бойся, - поддержала выступающего Джанет, - за твои слова тебе никто ничего не сделает. Я обещала, и я свое обещание сдержу. Продолжай.

И толстяк торопливо продолжил, мешая на ходу правду с выдумкой. Напряжение в зале нарастало с каждой минутой. К искрящейся от негодования Ли прибавился мой напарник. Том разве что молнии не метал, настолько было наэлектризован вокруг него воздух. Два заряженных полюса грозили столкнуться в любой момент, вызвав неминуемый взрыв. Чувствовали это и однокурсники, наполнив зал нестройным гулом голосов. Собрание чем дальше, тем больше выходило из-под контроля, теряя внешнюю благообразность и превращаясь в обычный балаган. Даже великан Герберт потерял свою привычную веселость, нахмурив и без того кустистые брови.

- Давай, стукачок, жги, - подбодрил Том в очередной раз сбившегося толстяка.

- Ну все, МакСтоун, ты меня достал, - взъярилась Джанет. – Сегодня же объяснительную на стол.

- Да хоть две.

- Буду подавать прошение на твое исключение.

- Да хоть «оппадавайся», мне насрать.

Ловинс попыталась успокоить подругу, но куда там, старшая по группе окончательно вышла из берегов. Она орала на МакСтоуна, тыкала пальцем и требовала выметаться из казармы. Том за ответом в карман не полез и посоветовал пойти в жопу со своими приказами и требованиями.

- А ты чего молчишь и глазками стреляешь? - неожиданно переключилась на меня старшая по группе. – Сказать нечего или любишь, когда всю работу за тебя делает напарник?

Я понимал, что любой ответ вызовет лишь новую вспышку гнева, поэтому просто улыбнулся.

Это было плохим решением. Понял я это по внезапно наступившей тишине и животному страху в глазах сидящего напротив Луцика. Световые панели под потолком замигали, защелкали, а потом вдруг начали лопаться, одна за другой. Кто-то из девчонок завизжал, парни повскакивали с мест, отодвигая и роняя стулья.

Джанет безотрывно смотрела на меня, не обращая внимания на царивший кругом переполох. Глаза, гребаные ведьмины глаза стремительным водоворотом начали затягивать сознание в бездну. Не было воли ни встать, не пошевелиться, только смотреть в эти бездонные глазища. Первыми исчезли звуки, превратились в сплошной гул, сжимающий черепную коробку в крепкие тиски. Следом пришла очередь красок. Привычная картина мира смазалась в единое пятно и мигом поблекла, обернувшись в бурлящую серую массу. И не разберешься, где здесь стены, где потолок. Сквозь облепивший со всех сторон живой туман ощущался лишь взгляд Ли. Он приковывал к себе, насаживал на острие, словно булавка беспомощное тельце насекомого, не давал забыться и потерять сознание. Тянул по капли рассудок, даря взамен острую боль. Хуже этого был только нарастающий внутри гул. Пронзительный, отдающий в зубы, он становился все более невыносимым, угрожая взорвать и разметать мозг в кровавые ошметки.

И вдруг замерло… Отпустило… До того неожиданно, что сжавшееся в комочек сознание не сразу раскрылось, продолжая вопить от боли. А потом я увидел себя со стороны, сидящим на стуле, с раскрытым в безмолвном крике ртом. Руки тянулись к голове, а широко распахнутые глаза в ужасе смотрели на фурию. Копна вздыбившихся темных волос, вытянутая в броске рука, перекошенное от ненависти лицо. Джанет была прекрасна и одновременно отвратительна в образе древнегреческой богини мести. Ее главное оружие - бешенный взгляд, вызывал брезгливость, не более того, а вот лихой водоворот, лишающий силы и затягивающий в бездну, исчез. Не было в ее зрачках больше магической силы, остались лишь одни глаза на выкате.

Гибкое тело Джанет застыло в пространстве в образе фехтовальщика, совершающего выпад или колдуна, бросающего огненный шар. Только ни шпаги, ни огня в руке не наблюдалось, вытянутая ладонь была пустой. За спиной девушки темной громадиной возвышалась фигура Авосяна. Великан явно спешил к эпицентру событий, откидывая попавший под ноги стул. Но и сам великан, и начинающий свой полет стул замерли, зависли в воздухе, и не думая продолжать движение. Да что там они, каждый в зале подвергся внезапному параличу, замерев в странных, а порою самых нелепых позах. Тот же Луцик, споткнувшись, падал мордой вниз, забавно оттопырив при этом тощий зад. Энджи, раздув щеки, пытался преградить путь Ловинс, явно пытавшейся остановить подругу. А может статься, он защищал ее от неведомой опасности, крестом раскинув руки, и прикрыв необъятным телом. Сама Екатерина была явна напугана, это читалось и по лицу, и по положению ее тела, но тем не менее девушка пыталась идти вперед, туда, где бесчинствовала разгневанная фурия. Чуть дальше, у самого выхода находился дьяволенок Альсон. Малышка никуда не бежала, ни летела, ни падала, а просто сидела, прижав руки к груди. И я решительно не мог сказать, чего больше было в ее взгляде: страха или любопытства. На фоне хрупкой девчушки забавно смотрелся впавший в панику Леженец. Крепыш что было мочи ломился в сторону коридора, отталкивая с пути зазевавшегося Вейзера. Николас еще стоял, но не оставалось сомнения - после столь могучего тычка плечом, он неминуемо встретится с полом. Пока же мой сосед мог без помех смотреть в сторону визжащей от страха Маргарет. Наблюдать с невыносимой тоской и болью, которая ощущалась даже сквозь зависшее пространство.