Олег Дивов - «Если», 2017 № 02 (249)

Ледоколы будут очень нужны. Необходимо создать круглогодичное судоходство в Арктике — и не только по Северному морскому пути, но и во внутренних областях. Придется активно расширять порты побережья — от Мурманска до Певека, в том числе в устьях рек Лена (губа Буор-Хая, бухта Тикси) и Яна (Янский залив, Нижнеянск), а также на островах арктических архипелагов. Чтобы они функционировали, потребуется ядерная энергетика, в том числе плавучие АЭС.

Мультидержавный стандарт — характеристика государственного флота (мощь флота больше мощи всех остальных флотов, вместе взятых). В настоящее время мультидержавый стандарт военного флота держат США. В области ледокольного флота мультидержавный уровень удерживает Российская Федерация.

Мне всегда казалось, что Игнасио де Лойола был более конструктивен, чем Мартин Лютер. Лютер говорил: «На том стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог». А основатель ордена иезуитов придерживался иной позиции: «На том стою и не могу иначе. Да поможет вам Бог». Хочется думать, что Российская Федерация изберет в отношении противопрогрессных выступлений путь де Лойолы.

В сущности, все перечисленное — «необходимая игра». Безусловно, очень важно, чтобы население Русского Севера увеличилось в разы, а торговое и промышленное — а следовательно, стратегическое — значение этих территорий возрастет на несколько порядков, что не Эльзас-Лотарингия, не Курилы и не Крым, а Аляска, Шпицберген, Гренландия, Новосибирские острова и остров Врангеля станут «горячими точками» мировой политики. Для исследователя будущего это слишком очевидно и потому не интересно.

Плавучие атомные электростанции (АЭС) могут использоваться в условиях вечной мерзлоты, на сейсмоактивных территориях и т. д. — когда построить наземную АЭС невозможно. В настоящее время в России реализуется проект создания мобильных плавучих АЭС малой мощности. Первая в мире подобная электростанция — «Академик Ломоносов» была спущена на воду 30 июня 2010 года. Физический пуск энергоблока планируется на 2017 год

Интересно, что включение Российского Севера в международную экономику с неизбежностью приведет к значительным геокультурным изменениям. Иными словами, мировому культурному и научному пространству придется измениться, впустив в себя цивилизационные коды Якутии, Таймыра, Чукотки.

А вот это уже сильно изменит текущую реальность.

Современные цивилизационные коды, апробированные историей и поддерживаемые глобализацией, восходят к античной Греции микенского периода. Они были созданы на побережье Средиземного моря и включали в себя, прежде всего, представление об изменчивости времени:

После того, как земля поколенье и это покрыла,

Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион

На многодарной земле, справедливее прежних и лучше —

Славных героев божественный род…

Античная цивилизация жила во времени и для времени. Время, прописанное в языке и в культуре. Время необоримое. Время, направленное от начала времен к неизбежному их концу.

Согласно поэме Гесиода «Труды и дни», на земле последовательно сменяли друг друга золотой, серебряный, медный, героический и наконец железный века. При этом с каждым веком нравы и условия жизни людей ухудшались.

Эта парадигма пережила приход христианства (и втянула его в себя — по крайней мере, то, что касается западной традиции). Она пережила бэконовскую революцию в познании, оставшись фундаментом современной науки: концепция «гесиодовских веков» вполне себе структурно эквивалентна астрофизическим моделям эволюции Вселенной.

Современные европейские представления о времени носят более сложный характер. Время описывается как взаимодействие нескольких слоев.

В основе всего лежит метрологическое время, когда-то определяемое через длину тропического года, а ныне — через колебания, соответствующие резонансной частоте энергетического перехода между уровнями сверхтонкой структуры основного состояния атома цезия-133. Это время равномерно, линейно, однонаправлено, бесконечно, описывает мертвую материю.

Второй слой составляет термодинамическое время, определяемое через рост энтропии системы. Это — биологическое время, отчасти также и геологическое (в том пределе, в котором Земля с ее тектоническими явлениями может рассматриваться как живое, некогда рожденное и обреченное умереть), эволюционное время, время самоорганизации. Это время резко неравномерно — оно очень быстро течет в начале, у точки рождения, и еще быстрее — в конце и почти не двигается в середине жизни. Оно не всегда линейно, может образовывать петли. Оно, разумеется, конечно… и протекает от рождения до смерти, описывая материю, если не живую, то ведущую себя как живая.

Здесь следует заметить, что метрологическое и термодинамическое время регулярно смешивают между собой, что приводит к поучительным ошибкам. Ну какое метрологическое время описывает Большой Взрыв? Не было там ни «тропического года», ни даже атомов цезия-133. Да и некоторые загадки квантовой механики разрешатся, если в уравнении Шредингера дифференцировать не по метрологическому времени, а по термодинамическому.

Третий слой — онтологическое время, время управляемое разумом и управляющее им, время историческое, психологическое, время квантового наблюдателя. Оно тоже нелинейно, тоже допускает петли. Оно дискретно, более того — оно везде разрывно. На уровне философии мы понимаем его существование, но работать с ним не очень умеем. Но можем проживать через разум и чувства.

За столь сложную структуру времени Европа расплатилась простым пространством: однородным, изотропным, обессмысленным. При этом физика с начала XX века настаивает на имманентной связи пространства и времени, что предполагает неприятный вопрос — как вообще можно связать «трехслойное время» с элементарным пространством? Альберт Эйнштейн отчасти решил задачу в общей теории относительности, отказавшись от простоты пространства, но это породило новые сложности.

А теперь представим, что времени вообще нет. Вернее, оно есть, но простое и примитивное, текущая среда, чем-то похожая на северные реки: медленная, холодная, вязкая, часто закованная льдом. Истоки ее лежат в неизвестности, эстуарием является великое море, еще более вязкое и холодное, чем река.