Олег Дивов - «Если», 2017 № 02 (249)

— В смысле? — насторожился Тарабцев.

— Вижу зонд. Вижу львов… несколько. И они меня, чтоб я сдох, видят тоже…

Саня Данченко был непривычно многословен и командир, кажется, догадывался почему.

Позади и слева отчетливо хлопнул пистолетный выстрел, а следом, потише, что-то еще. Тарабцев поглядел на северо-запад и неожиданно для себя самого сразу заметил примерно в полукилометре фигурку Данченко — тот стоял с ярко пылающим даже в свете дня фальшфеером в поднятой руке.

— Сурнин, за мной! — рявкнул Тарабцев, на бегу выцарапывая из кобуры пистолет.

«Дьявол, надо было брать ружья!!!» — снова подумал он.

Добежали они быстро, минуты за две с половиной. К тому времени львы с позором рассеялись, а Данченко, целый и невредимый, изображал собою филиал статуи Свободы, которая, по слухам, так и стоит на одноименном острове близ опустевшего Манхэттена.

— Ядрить твою налево, Саня! — сказал командир с укоризной. А потом без паузы добавил: — Откуда у тебя фальшфеер?

— Прихватил из «Капли», — сухо ответил Данченко. — На всякий случай. Ты лучше туда посмотри.

Тарабцев посмотрел и стремительно погрустнел.

— Ядрить твою направо…

Зонд, небольшая ажурная башенка метровой высоты, очертаниями до боли напоминающая Эйфелеву, стоял на ближайшем бугорке. Судя по всему, львы использовали его как точилку для когтей, потому что контейнер для образцов, за которыми и пришла группа Тарабцева, был выворочен из пазов с корнями и в поле зрения отсутствовал.

К несчастью, контейнер был единственным модулем космического зонда, который теоретически выворачивался с корнями, поскольку был по определению съемным.

— Тихо, командир, не все так плохо, — заговорил Саня. — Контейнер сперли не львы. Сюда погляди…

Тарабцев поглядел. Действительно, вон отпечаток в грунте — это увесистый контейнер упал на траву и вмял ее в почву. А вот кто-то небольшой, но однозначно упорный потащил его волоком. След иногда прерывался, но в целом был достаточно заметен. Особенно отчетливо он был виден посреди циклопической кучи навоза, в которой копошились крупные черные жуки.

— За мной! — скомандовал Тарабцев, хищно щурясь.

Далеко ходить не пришлось: уже метров через двести оставленная контейнером бороздка уткнулась в нору, вырытую посреди жиденьких зарослей кустарника. Благополучно вырасти кустарнику была явно не судьба: кто-то его регулярно обдирал и вытаптывал.

Саня опустился на четвереньки и заглянул в нору, подсвечивая нарукавным фонариком.

— Глубокая? — с тревогой поинтересовался Сурнин.

— Не, — снисходительно пояснил Тарабцев. — Глубоких тут быть не может. Максимум полметра грунта, дальше уже мерзлота.

Сурнин сразу повеселел и заулыбался. Однако Тарабцев его веселья не разделил:

— Чего лыбишься? Копай! — велел он безжалостно.

Чтобы понять, что командир не шутит, Сурнину понадобилась целая минута.

Еще через минуту из другой норы, отстоящей на несколько метров, с негодующим стрекотом выскочил полосатый и хвостатый зверек, живо напоминающий обычного бурундука. Только этот был размером с хорошую кошку. Данченко для острастки швырнул в него комком вынутой земли.

— Ворюга!

В бурундука он не попал, но, видимо, сумел-таки доходчиво донести до охотника за чужим добром всю призрачность шансов на победу в противостоянии с тройкой бравых полевиков. Бурундук оказался благоразумным малым. Он развернулся к людям шикарным полосатым хвостом и, напоследок гневно застрекотав, потрусил прочь.

Раскопки продолжались около получаса. К счастью, контейнер в итоге был спасен. Пострадали только защелки крепления и проводки сервопривода — их просто оборвали. Образцы внутри контейнера были целы. Все трое сразу повеселели.

Поскольку молодой был весь изгваздан в земле, да и Саня Данченко немногим чище, командный пункт в Якутске Тарабцев вызвал сам.

— Заря Крыму!

— Здесь Заря! — бодро отозвался техник Вася Хомутов.

— Груз у нас! Координаты модуля минут через пяток скину, заказывайте эвакуатор. Возвращаемся к Капле!

— Понял вас, молодцы, хлопцы! Оперативно! Сто пятый доволен, аж сияет.

— Якутам там скажи, пусть харч разогревают, скоро продолжим. И уже не всухомятку!

Судя по одобрительному гомону на заднем плане, якуты и сами все услышали.

Для очистки совести Тарабцев вызвал и Каплю, то бишь Лёху Фролова.

Фролов не ответил.

Неопытный Сурнин навострился сразу же мчаться к конвертоплану, но старички его осадили: сначала необходимо было вернуться к зонду и зафиксировать координаты с точностью до полуметра — больше ГЛОНАСС все равно не вытягивал. Впрочем, этого хватало с головой.

За Фролова, понятное дело, переживали, однако полевые уставы для того и писаны, чтобы их выполнять. Но как только Тарабцев скинул координаты Заре, все трое немедля ломанулись на выручку, аж ноги загудели.

Поскольку теперь они двигались не по пеленгу, а к обозначенной точке на карте, риск отклониться или заплутать отсутствовал. К тому же всегда можно было свериться с собственным треком. Конвертоплан они найдут в кратчайшее время — лишь бы с Лёшей Фроловым все было хорошо.

На связь он по-прежнему не выходил.

Марш-бросок получился стремительный, но никто из полевиков особенно не запыхался — сказывалась профессиональная подготовка. Тарабцев тихо радовался отсутствию озер, болот и прочих гидропрепятствий — будь здесь обычная заполярная тундра, вполне могли бы увязнуть надолго.

Примерно на полпути к бегущим полевикам попытался предъявить претензии мирно пасущийся эласмотерий, названия которого они не знали. В какой-то момент тот прекратил мирно пастись и принялся недвусмысленно разворачиваться рогом к пробегающим мимо людям, при этом рокочуще всхрюкивая, но, к несчастью для него, ближе остальных пробегал несгибаемый Саня Данченко. Этот черствый и бесчувственный человек черство и бесчувственно шарахнул по ни в чем не повинному носорожику из ракетницы и угодил аккурат в левый бок, аж шерсть задымилась.

Эласмотерий сначала опешил от звука и сверкания сигнальной ракеты, потом ему просто стало больно и он в растерянности остановился. А еще через несколько секунд подозрительные двуногие существа банально покинули его поле зрения и близорукий эласмотерий перестал их видеть. Совсем. Поэтому он отбежал подальше от срикошетившей ракеты, повалился на траву и стал по ней кататься. И правильно сделал: опаленное место он практически сразу же погасил. Ракета продолжала шипеть, дымить и светиться в траве неподалеку, поэтому отделавшийся легким ожогом эласмотерий на всякий случай задал стрекача.

Но полевики всего этого не увидели. Они спешили на помощь товарищу, у которого предположительно возникли затруднения.