Олег Дивов - «Если», 2016 № 04 (247)

Я кинулся на Дрейка — и меня не парализовало, не убило. Значит, не сработала психопрограмма в моей башке! Физически ведь это искусственные нейронные соединения, которые могут посыпаться, к примеру, из-за ядерного магнитного резонанса. А я проходил ЯМР-томографию, после того как двинулся башкой о борт судна.

Только вот силовой экзоскелет сразу перестал меня слушаться — отключили его хозяева или автоблокировка сработала. Я, расстегнув крепления, выскочил из него, но потерял на это драгоценные мгновения и, к сожалению, внезапности не получилось. Дрейк раскусил меня и увернулся, крутанувшись вокруг оси, оттого я налетел на Моргана. Дрейк, оставшись сзади, собрался поработать нехилым ножиком, как минимум обездвижить меня, а второй кальмаромонстр вцепился в меня спереди. Нижняя его челюсть разошлась скобками, открыв терку, украшенную острыми мелкими зубчиками. Вроде все, туши свет, за дверь не выскочишь, оба монстра светятся от радости. Но их оказалось слишком много для одной победы.

Мне удалось отпихнуть Моргана ногами, жаль, что по органу между ног ему неудобно врезать — гладиус мешает. А вожака кальмаролюдей выбил из колеи «датским поцелуем», засадив ему затылком промеж глаз. Попутно запустил зубы ему в «Вольфсангеля», чтобы ножик выпустил. Оружие отправилось на дно морское, однако Дрейк оплел своими щупальцами мои ноги. Что ты с ним поделаешь, если из всей амуниции у меня только плавки? Морган, перехватив мне руки своими толстыми щупальцами, придвинул мурло: сейчас соскоблит с моего черепа все, что кажется ему лишним. У него, между прочим, зуб на меня, точнее, много зубчиков. Выручил Роберт, проплыв над нами и откинув Моргана ударом хвостовых плавников по чайнику. Нет, не запрограммирован латрак, а если и да, то для него работа в команде показалась сейчас важнее всех инструкций.

Я отчаянно рванулся вверх, потащив следом вцепившегося Дрейка. Несколько секунд меня буксировала Шарлин, но кальмаромонстр спугнул ее выстрелом. Видимо, ему поступила команда кончать со мной. Но он промахнулся — точнее, я выбил из его руки хеклер-коховский подводный пистолет своей увесистой ногой. А впаявшись в кромку льдины, я резво оторвал от нее крупную сосулю. Дал утащить себя вниз и, приблизившись к Дрейку, воткнул ледяную пику ему в глазницу, отчего он, излив облачко голубоватой крови, отпустил меня. Морган как раз бросился наутек от вернувшейся гринды, однако нарисовавшаяся голубоватая лента («аристократический» цвет крови образуется у них за счет гемоцианина, переносящего кислород) показала, что ему вряд ли удалось оторваться.

«Немедленно прекратить операцию и вернуться на базу для проведения тестирования», — отчаянно зазудело под сводом черепа. Так тебя и послушаю, шайтан-сервер.

Подплыл к своему не вовремя отказавшему экзоскелету — может, удастся запустить его в ручном режиме? А он возьми да и схвати меня за глотку своим пятипалым титановым охватом. Сработал эффект внезапности, ничего не успел противопоставить. Шея у меня, скажем откровенно, толстая, но против металлических пальчиков и мощного электропривода ничего не попишешь. Теперь звенья схвата остановятся, только когда раздавят шейные позвонки. Еще немного — и сознание закроется чернильными кляксами, а затем, если верить оптимистам, предстоит мрачный коридор, в конце которого райский свет. Противнику этого мало, второй манипулятор тянется к моему паху, не защищенному даже обмундированием! По ходу дела, управление экзоскелетом перехватили настоящие садисты. В последний момент ухитрился дотянуться до провода, передающего координаты звеньев схвата управляющему приводом устройству, и выдрал его с мясом.

Термин «отдышаться» в отношении меня неприменим, так что, настроившись на гудение глубины, я на какое-то время отрешаюсь от своего тела — жду, когда все ритмы устаканятся. Теперь вытащу кое-что из сломанного экзоскелета. Будет из меня голый пузан с миной под мышкой и весьма агрессивными намерениями…

«Сделано», — рапортовал я неизвестно кому прямо перед тем, как ударная волна шмякнула меня как стена. Мины под мышкой уже нет. Оставил ее на корпусе командного судна, в районе мидель-шпангоута. Но не успел отплыть слишком далеко, точнее, не совсем правильно рассчитал время для таймера — хотелось же поскорее; боялся, что у психопрограммы сработает блок обработки ошибки и доктор Хартманн опять захомутает меня.

Из-за контузии минут пять ничего не соображал, из ушей и носа темными пузырьками выходила кровь. Контузия — это посильнее ядерного магнитного резонанса; наверняка, массивы электродов в моей башке были порваны в хлам. Не зудел больше и управляющий сервер: благополучно утонул, должно быть.

И все же я погорячился — насколько уместно так сказать, находясь посреди Ледовитого океана. Благополучно утонул и мой обед, и ужин, и завтрак. Пути назад нет, идей ноль. Мимо проплыл белый халат с надписью на кармашке «Доктор Хартманн» — надеюсь, хоть с этим специалистом мы попрощались. Он так и не узнал ответа на свой вопрос: «Wo wohnt die Liebe» — «Где живет любовь?» Что точно — не там, где хотят владеть нашей жизнью и смертью, чтобы извлекать из них прибыль. Со мной лишь Роберт. Почему не уплывает, не знаю. Уже сейчас меня охватывает не только дурнота, но и слабость, через полчаса начну мерзнуть и тонуть. Работа импланта-ребризера завязана на мои физические силы, так что могу еще и задохнуться. Экспериментаторы были уверены, что я не посмею сорваться с крючка, потому что это — верная смерть. Понадеялись не только на психопрограмму, но и на мой здравый смысл — однако его-то у меня и не оказалось…

Впрочем, прошел час — а я был жив, пусть и печален. В пустоте, занимавшей мою голову, слышались говоры моря. Не только больших тварей, но и общий голос морской мелюзги, и мощный рокот гиперборейских глубин. Второй час истек, я все еще живой, хотя определенно стало холоднее и сердце бьется медленнее. Действуют еще упаковочки с гликогеном и прочими полисахаридами. И жирок у меня недаром имеется, работают отложения калорийной пакости, которой меня потчевали мучители.

Появилась белуха, которую не видел все время после схватки.

— Шарлин боялась, — гордо сообщила она, я понял ее щебет без машинного перевода, и поделилась рыбой. — У тебя живот тоскует.

Придется есть сырой, от такого подарка не откажешься, тем более что это деликатесный сиг.

Едва впился угощению в брюхо, как рядом закружилась вторая белуха, третья, четвертая — целый хоровод. Приглашают, что ли? Едва перекусив, я ухватил своими присосками сразу двоих и давай рассекать так, что бедный Роберт едва поспевал за нами.

В какой-то момент белух рядом не стало, зато все больше рыбешки, вскоре ее так много, что рябит в глазах. Я догадался, что мою тушу тащит траловая сеть. Финал близок — меня неумолимо затаскивает через кормовой слип рыболовецкого судна. Затем куда-то падаю, приходится бороться, отчаянно работая руками и ногами, чтобы не погребло под толщей рыбы.