Олег Дивов - «Если», 2016 № 04 (247)

Он раскрыл журнал «Полярный вестник» за апрель 2034-го. Там на семнадцатой странице располагалась статья «Канада: глобальное потепление больше не угрожает арктическим льдам!».

Карина внимательно прочитала статью, посмотрела на дату, а затем на Леха:

— В вирте статья называется «2035: глобальное потепление больше не угрожает арктическим льдам!», и в ней написано, что лед изобрели в Норвегии. Но где ты взял свой вариант журнала?

— В Российской книжной палате. Там хранятся все издания в формате pdt, и их невозможно изменить. Видимо, те, кто подменял файлы по всему вирту, решили, что современный человек не будет копать так глубоко.

Теперь Карина уже не хотела спать.

— Итак, что у нас есть? — риторически спросила она. — В тридцать четвертом изобрели армирование, спасающее Арктику от глобального потепления. Но почти сразу после первых испытаний появились данные о том, что начались суициды у медведей.

— Эксперименты с армированием прекратили, канадцы открестились от него, — продолжил Лех. — Но русские с американцами — во всяком случае, судя по множеству косвенных данных — решили, что восстановление льдов Арктики более ценно, чем жизнь небольшой части медведей.

— И что теперь делать? — спросила Карина. — Задача решена. Но если снять армирование, то медведи, хоть и прекратят нырять и не выныривать, начнут умирать из-за того, что льдов станет меньше. А вместе с ними и все остальные арктические животные!

Лех пожал плечами.

— Ложись спать.

Он пошел к двери.

— Стой!

Карина подошла к нему вплотную, обняла и прижалась щекой к щеке. И в этот момент Леху стало абсолютно плевать на все, включая белых медведей.

А потом он стоял с другой стороны двери, а его сердце стучало так, как будто пыталось пробиться сквозь ребра, сквозь дверь и кинуться в руки к Карине.

— Как-то это все нервно, — сказал он задумчиво.

Утро у Леха не задалось. Проснулся он от крика:

— Встал! Лицом к стене, руки за голову!

Двухнедельное заключение перед судом не забылось. Не открывая глаз, Лех встал, уперся лбом в стену и сплел пальцы на затылке.

— Лех Тимурович Рамазанов, вы обвиняетесь в нарушении режима, и, соответственно, мера пресечения изменяется на заключение под стражей.

Голос был знакомый.

— Что я сделал, Павел Владимирович? — спросил Лех.

— Полез куда не надо! — словно выплюнул начальник отдела кадров.

Последовала оплеуха, от которой Лех свалился на пол. Он чувствовал, что Павел Владимирович при желании может и куда жестче.

— Ты вообще понимаешь, куда полез? — Кадровик присел перед Лехом. — Это ведь государственные интересы. Здесь миллиарды вложены. Армированный лед — это будущее! Вода, из которой можно строить дома, плотины! Ты понимаешь, что такое армированный лед? Это орошение пустынь, это альтернатива металлам, пластику, дереву! Я допущен до краешка гостайны — но у меня дух захватывает! А если узнают про влияние армированного льда на медведей, исследования заморозят! Норвегия, будь она неладна, наложит вето!

— Я же никому не сказал!

— Карине ты сказал, несчастный мелкий ублюдок! А она полночи письмо писала в Министерство освоения Арктики…

Лех уткнулся лицом в пол. И вдруг страшная мысль пронзила его:

— А что будет с Кариной?

— Не знаю, — нервно ответил Павел Владимирович. — Но полагаю, что ее запрут в психушку. Из-за тебя!

Через полчаса Леха со связанными руками провели по коридору до лифта, отвезли наверх и впихнули в двухместный вертолет.

Там сидел давешний пилот:

— Что, инопланетяне, слабы вы против госбеза?

— Слабы, — кивнул Лех.

— То-то же… — Пилот поморщился. — Ты с девчонкой знаком?

— Ты видел Карину? — вскинулся Лех.

— Да… — Пилот скорчил гримасу отвращения. — Ей что-то вкололи. Она вообще никакая. А когда у меня ее принимали, то сказали, что у нее это состояние надолго.

— Куда ее?

— В Мурманскую психиатричку.

Дальше Лех сидел тихо, смотря на проплывающие внизу торосы. В голове у него мелькали мысли, одна бредовее другой. Вот кто такой Павел Владимирович? Ну майор ГБ. Ну край — полковник. Но знает про армированный лед и медведей. А значит, не такая уж это великая тайна, просто про нее нельзя говорить. Потому и Леха не убили — у него в деле написано, что он парень разумный, тупить понапрасну не будет.

А вот Каринка — девушка неразумная. У нее куча проблем во всех смыслах, она неуравновешенна. И получается, что, рассказав ей тайну — которая на самом деле для многих вовсе и не тайна, — Лех ее подставил!

И именно на это больше всего обиделся Павел Владимирович! Лех застонал от осознания собственной глупости.

— Ты чего? — встревожился пилот.

— Кожу скидываю, сейчас обращусь в рептилоида и съем тебя, — заявил Лех.

Но пилот даже не улыбнулся.

На острове Рудольфа ждали двое провожатых — молодые, с виду добродушные ребята. Заготовки Павла Владимировича.

Они прошли к станции — так как здесь была конечная, тут же располагался компрессор. Рядом со станцией на скамейке сидела еще одна заготовка, на этот раз женского пола, а рядом с ней полулежала Карина.

И она явно была не в себе. Лех прикусил губу. Он понимал, что в произошедшем виноват в основном сам, но убить хотелось всех остальных.

Перрон снесли и сейчас заливали новый. Подниматься в вагон «пробки» предлагалось по шаткой лестнице.

— Стоянка — четыре минуты, — ласковым голосом произнесла сотрудница ГБ. — Мальчики, вы мне поможете затащить больную?

— Нам со своим «больным» разобраться надо, — ответил один из «мальчиков».

— Есть соломоново решение, — покусав губу, предложила гэбэшница. — Пусть ваш больной отнесет мою больную в вагон.

Его никто даже не спрашивал. Когда вагон «пробки» миновал полукольцо компрессорной станции и открыл двери, оттуда вышел только один пассажир — парнишка даже младше Леха.

Первым поднялся один из «заготовок», второй подтолкнул Леха к Карине. Он взял ее на плечи и подошел к лестнице. Девушка весила, наверное, килограммов шестьдесят. Год назад для Леха это было бы неподъемно — а сейчас, после полугода регулярных занятий спортом, он просто взял ее на закорки и потащил.

Снизу его подталкивал один «заготовка», сверху вскоре взял за шиворот второй. А когда он вытащил их наверх и Карина уже лежала на полу, а он разворачивался, верхний гэбэшник на мгновение покачнулся и Лех, подчиняясь внезапному импульсу, толкнул его наружу.

Падая, тот схватился за лестницу и отодрал ее от пластикового корпуса «пробки», к которому она была приклеена не слишком крепко.

— Что ты творишь? — заорала снизу гэбэшница. И сразу, без перехода обратилась к напарникам: — Артур, сигнализируй в Мурманск, пусть встречают кретина!