Олег Дивов - «Если», 2016 № 04 (247)

— Может, как-нибудь решим вопрос? — неуверенно спросил один из «заготовок».

— Убивать мы их не будем, штурмовать отвесный склон — тоже, а через тридцать секунд «пробка» пойдет вперед! — рявкнула гэбэшница.

Так и случилось. Через тридцать секунд двери захлопнулись. Рядом лежала безучастная ко всему Карина, а через час их ждали Мурманск и жесткие ребята.

Лех встал и пошел по вагону, ни на что, впрочем, особо не рассчитывая, — и вдруг в конце вагона обнаружил спящего парня. Его лицо показалось смутно знакомым. Что-то такое неуловимое… Точно!

Это был тот парень, у которого всегда с собой запасные «глазуны». У Леха начал формироваться план. Дурацкий, безумный — но притом реальный.

Кончиками пальцев Лех залез за пазуху к случайному попутчику и вытащил оттуда очки. Ну а дальше было не раз уже отрепетированное — в тот период, когда его ломало больше всего.

Лех резко и с силой провел ногтем большого пальца рядом с имплантом, затем подхватил его за чип и вытащил. Это было очень больно.

Потом он надел на голову очки и дважды моргнул, активируя вход в вирт. И после этого испытал блаженство.

Изменилось все. Звуки стали четче, изображение — теплее и насыщеннее. И вдруг на волне наслаждения виртом Леха озарило.

Он выключил вирт, снял с головы очки. Его тут же затрясло, руки словно не хотели слушаться, желание вернуться в теплый, славный, такой клевый вирт скрутило все тело, но Лех не собирался подчиняться этому желанию.

Его вырвало, но он все равно оттолкнул очки от себя.

— Я должен мыслить трезво, — пробормотал он. — Именно сейчас!

И следующие сорок минут до того, как открылись двери, он просчитывал, что и как делать.

Естественно, они не собирались его арестовывать. С другой стороны, давать им обездвижить себя не входило в планы Леха.

Поэтому, когда они вскочили в вагон, Лех спрятался за разошедшимися в стороны створками, а когда они вошли, сказал им в спину:

— Я сдаюсь.

Через пять минут он уже беседовал в полицейском кабинете на вокзале с седым и властным мужиком в штатском.

— Ты вырвал чип у себя из головы!

— Да.

— И рассказал на весь мир наши секреты!

— Нет. — Леху было трудно улыбаться, когда его голову прижимали к столу, но он постарался. — Я МОГ выдать ваши секреты, но не сделал этого. Потому что я знаю, как все исправить. Сделать так, чтобы никто ничего не потерял и секрет при этом перестал быть секретом!

— Бог мой, ты вырвал у себя из головы чип! Голыми руками! Ты вообще про столбняк слышал?

— Я привит.

Этот разговор шел по кругу около часа, когда в кабинете появился Павел Владимирович. Седой тут же вышел, хотя изначально Лех готов был поспорить, что он по званию выше кадровика.

— Ну, какое там у тебя предложение?

Лех сглотнул.

— Вы не воспринимаете меня всерьез, — сказал он тихо.

— У тебя было семнадцать миллионов подписчиков, ты раскрыл тайну армированного льда и мишек-самоубийц, а еще ты нашел контейнер 14Г6! Ну, рассказывай.

— Вы должны пообещать мне…

— Ничего я тебе не должен. Обещаю воспринять твои слова всерьез — и все.

Армированный лед действительно решал проблемы. Убрать его из современного уравнения сильные мира сего не согласились бы ни за что. В Арктике обкатывались новые правила игры — а играть по ним в недалеком будущем предстояло всей планете.

«Кайра» была одной из четырех баз, на которых исследовались свойства льда, варианты использования, воздействие на живых существ.

А Павел Владимирович был действительно всего лишь полковником — но при этом доверенным лицом министра внутренних дел. Он решал возникающие на базе проблемы, запускал и останавливал эксперименты, манипулируя людьми.

Даже Леха он, можно сказать, выписал, подсовывая объявления в офлайновые газеты, пока тот не откликнулся. Леху иногда казалось, что он кадровику нравится. А иногда — что тот хочет его убить.

Три недели шел пилотный эксперимент — с медведями из группы риска. Потом еще месяц — с тремя тысячами медведей в канадском секторе.

А еще через два месяца эксперимент был признан удачным и медведи перестали кончать с собой по всей Арктике.

Лех получил должность заведующего хозяйственной частью эксперимента по изменению реальности белых медведей.

Он сохранил черный комбинезон, а вот вместо импланта ему надели на шею ошейник. Карине он понравился.

— Мы с тобой как кошка с собакой, — говорила она иногда.

— Скорее, как хозяйка с питомцем, — ворчал он в ответ.

Свадьбу назначили на август следующего года.

Выяснилось, что второе образование у Павла Владимировича — психиатрия, и терапией Карины — а теперь их общей с Лехом — занимался именно он.

Лех продолжал скучать по виртуальности — но в какой-то степени его утешало то, что с его подачи двадцать шесть тысяч медведей по всей Арктике ходили в очках «Зони», безразмерных «неснимайках» 2037 года.

Они видели мир точно таким же, каким он был в реальности. Абсолютно. С единственным нюансом — лед отражал свет так, как отражает обычный, а не армированный.

И им снова хотелось жить.

© Эльдар Сафин, 2016

© Dionismaster, илл., 2016

Сафин Эльдар Фаритович

____________________________

Российский писатель Элвдар Фаритович Сафин родился в 1977 г. в Коврове. Окончил гуманитарный класс гимназии г. Рудного (Казахстан), затем Рудненский индустриальный институт. Переехав в Санкт-Петербург, работал сторожем, подсобником, штукатуром, промышленным альпинистом, дизайнером, сценаристом праздников, писал фонтанные и лазерные шоу. Сейчас руководит внедрением информационной системы в психиатрических больницах Санкт-Петербурга.

В октябре 2006 г. дебютировал рассказом «Литр солнца по сходной цене» в глянцевом журнале «Mobi». После этого издал несколько романов («Кровавые сны владык», «Рыжие псы войны» и др.), около сорока рассказов (как сольных, так и соавторских) в журналах и тематических сборниках, а также авторский сборник рассказов «Звонкая мелочь времени». Неоднократно побеждал и был лауреатом литературных конкурсов, как сетевых, так и очных.

© Сергей Христенко, илл., 2016

/футурология

/аналитика

/природопользование

Широкой полосой вокруг Ледовитого океана лежат две природные зоны — тундра и тайга — и эти зоны огромны. Речь о 4/5 территории РФ и 1/7 части земной суши — или о «континенте», превосходящем по размеру Южную Америку. Проблема в том, что на этом его сходство с богатейшими экосистемами планеты заканчивается.