Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 7.5 [ЛП]

Но Соитиро остался на месте, вынудив спутницу остановиться от удивления и развернуться.

— Татэбаяси-кун?

— Прости. Вспомнил о делах.

— Что?

— Иди одна, Химэмия.

— А, ага. Ну, тогда до завтра.

— Ага, до завтра.

Саори помахала рукой, а Соитиро, приподняв руку, проводил девушку взглядом, пока её фигура не скрылась из виду.

— Итак, приступим?

Было ещё не слишком поздно, и замдиректора не ушёл из учительской.

Переобувшись обратно, Соитиро поспешил в кабинет учсовета. По пути он пересёкся с каким-то учителем, и впервые в жизни на него наорали за бег по коридору. Но останавливаться Соитиро не собирался.

Спустя несколько минут он, задыхаясь, добежал до учительской.

— Заместитель директора.

— М? А, это ты? Что хотел?

— Запрос от ученического совета, — сказал президент, протягивая документ, на котором было написано: «Оставить крышу открытой после уроков».

На итоговых экзаменах в конце второго года Соитиро, как и обещал Саори, вернулся на второе место.

— А лучше бы первое место, — заметила Саори возле доски с результатами в коридоре.

— Тогда, получается, я бы нарушил обещание, — парировал Соитиро.

— Ты или слишком правильный, или глупенький, — засмеялась Саори.

Когда закончились триместровые экзамены, начались короткие весенние каникулы, а следом — новый учебный год. Соитиро, Саори, Дзин и Мисаки стали третьегодками — стартовал финальный этап их школьной жизни. Одновременно поступили новые первогодки, и в Суйко подул ветер нового сезона.

Новенькие, как и второгодки с третьегодками, в апреле попадали в новый класс и незнакомые ситуации, и потому вся школа была на нервах.

В текущем году кое-что изменилось. Во второй класс художественного направления зачислилась новая ученица, которая вроде бы успела стать художницей с мировым признанием, ещё она обладала невероятной красотой и загадочной аурой. Неизбежно пошли всякие сплетни. Более того, жила она в логове для проблемных детей — Сакурасо, что лишь подливало масла в огонь.

Начался триместр ахово, но прошла неделя, потом две… и постепенно все стали успокаиваться, пока в итоге не погрязли в ежедневной рутине.

Соитиро тоже перенервничал, но к маю и он вернулся в привычную колею.

Близился конец месяца. Соитиро в воскресенье сразу после полудня пришёл школу, чтобы уладить дела учсовета. Погода не удалась, лил дождь, мало кто заявился в клубы, и в коридорах царила звонкая тишина.

А вот в кабинете учсовета кипела жизнь.

Каждый год примерно в это время стартовала подготовка к осеннему культурному фестивалю. Распределив задачи, все члены совета просматривали прошлогодние документы и прикидывали, чем могли бы заняться.

Пока народ перебирал бумажки, то и дело раздавались охи. «Оёй, настолько заморочено?», «Учсовет и такое должен делать?», «Я так понимаю, президенту пора готовиться…» — жалобы сыпались одна за другой.

Спокойно себя вёл только Соитиро. Он знал, что опыт, полученный в прошлом году на поприще вице-президента, не пропал даром, и как-нибудь они справятся.

Голова больше болела из-за другой проблемы, которая «как-нибудь» уже не рассосётся.

Взгляд упал на документы на столе. В бумагах было написано: «Не закрывать двери на крышу после уроков».

Соитиро два месяца назад всучил документ заместителю директора. И сразу же между кабинетом учсовета и учительской задул холодный ветер.

Но прошла неделя, и о произошедшем будто позабыли, потому Соитиро занял твёрдую позицию.

Предыдущий президент в минувшем году спорил с учителями из окружения замдиректора, от себя предлагая усилить контроль и ввести дополнительные правила безопасного поведения на крыше. А Соитиро, оценив скудные успехи предшественника, решил пойти другим путём и целенаправленно избегал вопросов безопасности.

Вместо этого он брал чистым энтузиазмом.

— Поступают многочисленные просьбы от учащихся, не могли бы вы оказать посильную помощь? — без конца просил он.

После запроса Соитиро каждый день заходил в учительскую в поисках помощи.

Эффект не заставил себя долго ждать — где-то две недели назад ему ответили: «Мы рассмотрим этот вопрос на заседании учителей».

Но проблемы, как понимал Соитиро, только начались.

Просто рассмотреть вопрос недостаточно. Учителя могли это сделать чисто для галочки. Но всё же Соитиро ждал итогов заседания как манны небесной…

— Президент… — лениво проскрипел распластавшийся на столе вице-президент.

— Что, вице-президент?

— Хочу поцеловаться.

— Я тоже, — подхватил эстафету координатор.

— Повезло тебе, вице-президент. Вот и партнёр для поцелуев появился, — беззаботно бросил Соитиро, и парочка пристально уставилась друг на друга.

— Не смотри на меня так.

— Ты тоже.

Повисла неловкая пауза. Но не прошло и пяти секунд, как парни одновременно взвыли:

— Буэ-э-э.

— Бе-е-е.

Они невольно представили сцену поцелуя.

Соитиро уже понадеялся, что хотя бы какое-то время будет тихо, но вице-президент моментально пришёл в себя.

— Президент…

— А теперь что?

— Почему ты втихаря послал заявку на крышу?

Соитиро перестал перебирать документы.

— Сколько раз мы за это извинялись? Да не счесть…

— Если так хотел, я бы с тобой пошёл.

— И я, и я.

— Я тоже. Президент, нездраво ты сделал.

К вице-президенту присоединились секретарь и координатор, не упуская шанса покритиковать авторитета.

— Виноват. В следующий раз, когда что-то придумаю, обязательно пойдём вместе.

Два месяца назад, когда они делились мнениями, все выступили против предложения, а теперь, после того как Соитиро направил запрос, члены учсовета раскритиковали его не потому, что он пошёл к учителям, а потому, что пошёл один.

Не от эгоизма он так сделал, всего-то хотел своими силами переспорить администрацию, взяв на себя всю ответственность, но товарищи его героизм не оценили.

И всё же один из них решил поддержать.

— Президент, больше в нас верь, прошу.

Просьба заставила напрячься.

— Я всё понимаю, ты самый умный, но, если будешь в одного всё делать, мы тогда зачем нужны?

Пусть и прошло уже два месяца, упрямый вице-президент временами поднимал старую тему и сыпал жалобами.

— Я правда виноват, — как обычно извинился Соитиро, и вице-президент, показывая, что он наконец понял, сел на стул и вернулся к разбору документов.

Соитиро вздохнул про себя. Разговоры стихли, и наступила тишина, хотя насладиться ей не получилось: из приоткрытого окна послышались звуки скрипки. Неизвестно, кто играл. Может, Саори пошла репетировать. Хорошо, если так, подумал Соитиро, и тут же в дверь постучали.

— Да?