Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 7.5 [ЛП]

Особого эффекта Нанами не видела. Как недавно говорила Маю, Масиро лишь своим существованием рушила все мыслимые и немыслимые правила — одна только оторванность от реальности наделяла её небывалой милотой. Потому Нанами намного лучше Маю или Яёй осознавала, насколько грозная у неё соперница, ведь жили они бок о бок.

Проще всего было смириться и отпустить Сорату. Но чувства — непростая штука. Логикой тут и не пахло. Что бы Нанами ни сказала, взять и убежать она не могла и помыслить.

— Забей на шутки Маю, лучше подумай хорошенько, как передать свои чувства, — предложила Яёй, когда зазвучал звонок, и вернулась к себе.

— Это кто шутит?! — взбунтовалась Маю, а Нанами тоже решила сесть на своё место.

Подойдя к столу, она встретилась взглядом с Соратой. Сердце подпрыгнуло в груди. А всё из-за Маю, которая требовала поскорее признаться в любви.

Но прямо сейчас время ещё не пришло, думала Нанами, и вместо этого она, украдкой поглядывая на Сорату, проговорила про себя: «Я люблю тебя».

Сората, повернувшись к классной доске, хорошенько зевнул. Даже представить, как он говорит «Я тоже», не получилось.

«Вот дурачок», — возмутилась про себя Нанами.

— Больно часто волнуюсь…

— Аояма, что-то сказала?

— Сама с собой говорю.

С таким настроем до признания ей как на карачках до Китая, подумала Нанами.

Но вопреки ожиданиям, шанс признаться подвернулся гораздо раньше.

Однажды после ужина в столовой Сакурасо Нанами, дико смущаясь, докопалась до Сораты.

— О чём… ты вдруг захотела поговорить? — с напряжением в голосе спросил Сората.

— Ага, есть важный разговор… или типа того.

Голос Нанами тоже дрожал.

— Всегда… хотела тебе сказать.

— Вон как…

— Ага, так.

Пульс вырос выше крыши.

— …

— Всегда, всегда, — говорила она как диктор, извещающий о ЧС.

— Ну…

— Всегда любила тебя. Всегда.

Она хотела сказать это Сорате, всегда хотела… И потому не могла.

— …

— …

— И я. Я чувствую то же самое.

Ответил Сората как раз то, что хотелось больше всего услышать.

Насколько хорошо она справилась, если представить, что они не репетировали для прослушивания?

Больше ни о чём Нанами думать не могла.

Ничего сильнее не желала.

После репетиции Нанами вернулась в свою комнату, но взволнованное сердце успокаиваться не собиралось. Даже когда в кровать забралась, сна не было ни в одном глазу.

В полумраке она обняла тигра-дакимакуру и свернулась калачиком.

— Слухай, Торадзиро.

— «Що?» — сказала девушка изменённым голосом, изображая Торадзиро.

— Знаешь, я.

— «Ага».

— Дуже люблю Канда-куна.

— «Ты бы краще ёму це сказала, а не мени».

— Як бы могла, то не говорила бы с тобою.

— «Що ж».

Пульс всё никак не замедлялся. Пусть они репетировали текст, фраза «Я люблю» как ни крути звучала особенно, да к тому же предназначалась Сорате. Какое там самообладание? Нет его.

Стоило лишь вспомнить, как лицо залилось румянцем.

А от мысли, что Сората говорит «Я чувствую то же самое», пускай и ради репетиции, щёки вообще отказались повиноваться и едва не стекли на пол от умиления. Губы расплылись в улыбке, и хотя никто не видел, девица попыталась вернуть серьёзное выражение лица, но это оказалось не так просто.

Даже когда попыталась подумать о чём-нибудь другом, ничего не вышло. В итоге мысли зациклились на репетиции любовной сцены, и сгоравшая от стыда Нанами закуталась в футон.

— А-ах, н-ну и як я теперь засну?..

Мучения продлились до рассвета…

Три дня, которые прошли в репетициях для прослушивания, настроение Нанами металось из крайности в крайность: сначала она смущалась, а через секунду напоминала себе, что это всего лишь отыгрыш, и моментально падала духом. На следующий день пытки шли по новому кругу.

Хотелось, чтобы так продолжалось вечно, но в то же время чтобы прекратилось… Общение с Соратой превратилось в парадокс.

— Пока пусть будет так… — смирилась Нанами.

Ей было отнюдь не до веселья.

И всё из-за Масиро.

Шёл вторник, самое начало учебной недели. Прямо во время уроков Масиро внезапно вошла в класс общего направления, как ни в чём не бывало взяла Сорату за руку и вывела в коридор.

Все в классе тут же зашептались, а на живущую с ними в одном общежитии Нанами обрушилась лавина вопросов:

— Что между ними?

— Неужели всё-таки встречаются?

— Они ж вообще с разных планет. Или им норм?

— Они прям сошлись?

Нанами понимала, что одноклассники спрашивали не со зла, но, когда её стали заваливать вопросами о тех двоих, терпения не хватило.

— Не спрашивайте меня о них.

Корень проблемы скрывался вовсе не в самом факте того, что Масиро его увела. Нет, она забрала Сорату ради конкретной цели, и вот это Нанами беспокоило.

«Чтобы нарисовать Сорату».

Если выразить словами, то хватит одной фразы. Если бы рисовала его не Масиро, то Нанами и бровью бы не повела. Вот только Нанами вскоре узнала, насколько огромный смысл Масиро вкладывала в свою картину.

Масиро впервые взялась за кисть ещё до того, как отличала право от лева. Она выросла гениальной художницей, которая способна выражать чувства не словами и мимикой, а картинами.

Нанами догадывалась, почему Масиро вдруг захотела изобразить Сорату. Ведь когда Нанами с ним репетировала, Масиро выглядела какой-то недовольной…

Картину закончат рисовать — что-то переменится, предчувствовала, или лучше сказать предсказывала Нанами. К тому же она прекрасно понимала, какой выразительной мощью обладают картины Масиро, отчего тревожилась ещё больше.

Звонок известил о конце последнего на сегодня классного часа.

— Встать, поклон, — без особого энтузиазма пробубнила назначенная дежурной Яёй.

Весь класс после конца учебных мучений моментально заполнился болтовнёй.

Когда Нанами посмотрела на Сорату по соседству, тот что-то увлечённо записывал в тетрадь — наверняка фиксировал идеи для игры, которую недавно начал создавать.

Наступит пора экзаменов, и как миленький попросит у неё тетрадь с конспектами. Не то чтобы девушка вела её специально ради парня, но всё-таки хотела бы услышать от него заветное «Спасибо»…

Видел Сората её усердие или нет, после уроков обязательно шёл в кабинет рисования, чтобы позировать для Масиро. Прошло уже десять дней, как художница творила полотно, ни разу не отдыхая.

Совсем неинтересно выходило. Аж за саму себя тошно стало.

— Эх… — разбито выдохнула Нанами.

— Что с тобой, Аояма? Проблемы какие-то? — спросил без задней мысли Сората, изложив на бумаге все посетившие голову идеи и убрав тетрадь в сумку.

Нанами, конечно, обрадовалась его вниманию, вот только вздыхала она как раз из-за него, отчего радости поубавилось…