Ксавье Мюллер - Эректус [litres]

Анна откинула голову на сиденье, прикрыв глаза. От усталости ее пробирала дрожь. Полусфера заходящего солнца отражалась розовой вспышкой на горизонте. Ветер стих, и воздух словно застыл. Только несколько теней летало в воздухе – это были грифы, вероятно, привлеченные падалью. Внедорожник покачивался на дороге, преодолевая ухаб за ухабом. Вдруг молодая женщина заметила нечто любопытное.

– Остановитесь!

Автомобиль резко затормозил, подняв облако пыли. Абикер встревоженно повернулся к Анне. Не обращая на него внимания, молодая женщина вышла из машины и побежала к заросшей кустарниками полосе, из которой поднималось величественное дерево, чьи ветки были покрыты сиреневым облаком лепестков. Африканер выругался. Лукас Карвальо схватил его за руку. Молодой человек считал, что уже получил свою дозу сюрпризов на день, но, судя по лицу Дэни, это еще был не конец.

– Что?

– Это дерево… По логике вещей оно должно цвести желтыми гроздьями. Это ненормально.

Анна пробралась к стволу акации и осторожно подняла цветок, упавший на землю. От восхищения и страха у нее по коже побежали мурашки. Почка в форме чаши состояла из девяти венчиков. Она подняла голову, чтобы лучше рассмотреть листву. Это было настоящее чудо… На высоте двух метров лепестки казались огромными. Она сейчас восхищалась первыми цветами, появившимися в меловой период, то есть сто тридцать миллионов лет назад.

Карвальо подбежал к ней:

– Абикер считает, что это ненормально.

Она повернулась к нему, еще находясь под воздействием шока:

– Знаете, что я держу в руках?

– Предположим, какую-то магнолию.

– Точно!

Биолог нахмурил брови. Он не был способен уловить суть проблемы. Анну позабавило его недоумение:

– Если я вам скажу, что все цветущие растения происходят от видов, близких современным магнолиям, вы меня поймете? Лукас, растительность тоже регрессирует!

– Это невозможно. Вирус поражает или животных, или растения, но такого не было, чтобы сразу всех. По крайней мере, в биологии!

– Ну вот, боюсь, что это новая особенность, которую стоит учесть.

– Бог мой… Это еще хуже, чем я думал. Мы должны сейчас же вернуться!

В сафари-отеле Мэри царила тяжелая атмосфера. Она приняла звонок от руководства и получила приказ: жители парка не могут выезжать из своей зоны до следующих указаний, каждый выезд разрешался только после получения пропуска. Кайл больше не сможет посещать школу, занятия будут организованы через Интернет. Все это, естественно, будет продолжаться, пока не пройдет риск эпидемии.

Впервые с того момента, когда прогремело дело со слоненком, Мэри подала признаки волнения. Она чувствовала, что оказалась в ловушке в собственном доме, и беспокоилась о будущем сына. Мало того, что он страдал от того, что не мог быть с Дэни, так теперь еще нужно было убедить его оставаться в пределах сада. А это будет непросто.

По возвращении гостей молодая женщина уединилась с отцом, чтобы решить, как относиться к происходящему, не поддавшись психозу. В это время Карвальо закрылся в кабинете Абикера и вышел оттуда лишь через сорок минут, чтобы позвать Анну. Стивен Гордон желал переговорить с ней.

Директор ВОЗ не терял времени на любезности и сразу же приступил к главному. Он был взвинчен тем, что только что узнал от биолога.

– Мадам Монье, еще сегодня утром я размышлял над тем, реально ли обосновать существование регрессивного процесса, но уже вечером мой помощник выдал наихудший сценарий, который можно было предположить. Не знаю, как это дело ведет южноафриканское правительство, но именно на ученых лежит ответственность оповещения об опасности и ограничения зоны воздействия вируса, насколько это возможно. Сначала мы должны определить количество зараженных животных, узнать, речь идет о десятках или сотнях жертв.

У Анны кипела голова. Эффект восхищения, который она почувствовала ранее, уступил место тревоге. После недолгих колебаний она решила поделиться своими опасениями:

– Совсем недавно мы заметили грифов. Если они съедят «доисторическую» особь, то существует риск рассредоточения…

Для удобства она употребила термин Дэни Абикера, поскольку он был достаточно образным и не требовал объяснений.

– Именно это меня и волнует. Лукас не может там оставаться один, но на данный момент я предпочел бы ограничить внешнее вмешательство. Чем меньше вливаний извне, тем меньше будет утечка вовне. Согласитесь ли вы продлить командировку?

– Конечно. Парк Крюгера – лаборатория под открытым небом… Но я не знаю, буду ли вам хоть сколько-нибудь полезна.

– Мне нужен ваш взгляд как палеонтолога. Лукас займется забором образцов, ему будет помогать команда Кэти Крабб из Претории. На территории будет полезен бесценный опыт Абикера. Я попросил с ним переговорить. И необходимо, чтобы всем жителям окрестностей был запрещен выезд.

– Вы не считаете, что это слишком?

– Ни в коем случае. Речь идет об абсолютном сохранении тайны. Ничто не должно ускользнуть. Ни единого слова, ни единого фото. Вы представляете, какая начнется паника, если это произойдет?

– Безусловно… Но создается впечатление, что мы – под карантином.

– Мадам Монье, я это делаю не по своей воле, поверьте, у нас нет иного выбора.

– Послушайте, есть еще одна вещь, которая меня беспокоит…

– И…

– Лукас говорил вам об акации?

– Я сейчас закажу пробы, чтобы проверить…

– Нечего проверять, месье Гордон, это дерево регрессировало, я в этом полностью убеждена. Если вирус выйдет из парка и распространится среди культур, он может вызвать разрушения страшнее, чем любой хищник. И есть одна деталь, которая не дает мне покоя.

– Какая именно?

– Зебра регрессировала примерно на двадцать пять миллионов лет. Гомфотерий тоже. Мое ископаемое – на десять, а цветы акации – на сто тридцать!

– И гиббон из лаборатории Кэти Крабб на тридцать… И что это значит, по вашему мнению?

– Ничего не знаю, кроме того, что эти скачки случайны. Это может поразить широкий спектр представителей флоры и фауны на дельте в несколько миллионов лет.

Стивен Гордон сделал паузу, а затем словно проговорил самому себе:

– Мы должны остановить этот вирус до того, как он заразит планету.

В женевском офисе Стивен Гордон машинально налил себе очередную чашку кофе и попытался привести в порядок взлохмаченную шевелюру. Прошлой ночью он почти не спал, поскольку был сильно взволнован информацией, которую ему собрала Анна Монье. Во время своей карьеры охотника на вирусы он преследовал патогенные агенты, которых боялись во всех частях мира, но ни один из этих бичей не подготовил его к вирусу Крюгера. Этот вирус не убивал за пять дней, как Эбола. Он не оставлял своего хозяина обескровленным, как Марбург. В реальности этот вирус оставлял своей жертве жизнь, но его последствия были более разрушительными, чем от взрыва бомбы. Стивен сравнил его с бомбой замедленного действия.